Композиционное своеобразие поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души» определяется творческой задачей, которую ставил перед собой автор. Первоначально писатель предполагал создать грандиозное произведение, состоящее из трех частей. В первом томе перед читателями предстало бы сатирическое изображение современной автору России, а в следующих томах должны были произойти пробуждение души героя и его нравственное воскрешение. Автор смог завершить лишь первый том поэмы, но общий замысел повлиял на композиционное своеобразие этого единственного тома. В повествовании обнаруживается как бы двойная композиционная логика: «логика обличения» и «логика проповеди», обусловленная общей задачей «триптиха».
Вначале рассмотрим, как организовано в поэме «сатирическое пространство». Центральный герой путешествует по губернскому захолустью с целью приобретения «мертвых душ». Вначале предметом сатирического обличения становятся помещики, затем автор рисует коллективный образ губернского чиновничества. Высшую ступень общественного зла олицетворяет столичный чиновник из вставной новеллы «Повесть о капитане Копей кипе».
Последовательность появления помещиков в повествовании соответствует схеме: каждый последующий помещик «мертвее», или, как говорил сам автор, «пошлее» предыдущего. Следуя друг за другом, эти образы-типы рисуют картину постепенного угасания человеческого в человеке, все более глубокого омертвения человеческой души. Гоголь подчеркивает, что сфера обитания коробочек, ноздревых или собакевичей не ограничена губернским захолустьем.
Так, коробочки встречаются и среди светских дам, зевающих за книгой и высказывающих «вытверженные мысли» о политических делах во Франции. Ноздревым может оказаться «даже человек в чинах». Собакевич проявил бы себя кулаком и в Петербурге, только под началом у него были бы не крестьяне, а чиновники. Сюжетно-композиционной доминантой «губернских» глав становится обсуждение жителями города NN вопроса о том, кто такой Чичиков. Разгадывая тайну Чичикова, чиновники и дамы города NN обнажают перед читателем собственные души, свою мелочность, продажность, тупость.
Автор с самого начала строит повествование так, что вплоть до последней главы Чичиков остается загадкой, как для персонажей поэмы, так и для читателя. Герой лишен ярких, запоминающихся черт, а, общаясь с людьми, имеет обыкновение уподобляться своему собеседнику; кроме того, его биография дана лишь в последней главе. Появление па балу Ноздрева с его скандальными разоблачениями и прибытие в город Коробочки переводят повествование на новый виток. Город разделяется на «партии» , все приходит «в брожение».
Появляются все более фантастические версии о Чичикове . В последней главе автор наконец объясняет, кто такой Чичиков, и «припекает подлеца». В таком построении поэмы обнаруживается глубокий смысл. Помещики и чиновники были «знакомым злом», пороки, характерные для этих сословных групп, были узнаваемы. Чичиков же знаменует собой вторжение в русскую жизнь нового зла, связанного с капиталистическими тенденциями развития страны.
Служение «копейке», безудержное стремление к наживе — это и есть «тайна Чичикова», которую автор раскрывает в конце первого тома. Сатирическое изображение России писатель рассматривал как задачу, возложенную на него свыше: выставляя на всеобщее обозрение пороки и язвы общества, он должен был, затем открыть пути спасения и для отдельной заблудшей человеческой души, и для общества в целом. Теме омертвения человеческой души в поэме противопоставлена тема естественного человека, идея о первоначально благой и чистой человеческой душе.
Антитеза мертвого и живого составляет глубинную коллизию поэмы. Это противостояние чаще всего обнаруживается в авторских отступлениях и вставных эпизодах. В первых шести главах автор не устает напоминать о том, что изначальная природа человека светла и гармонична.
Благая природа человека — залог его духовного воскрешения. Поэтому во второй части первого тома речь идет уже не столько о мертвой душе, сколько о душе дремлющей, обнаруживающей себя лишь в некие кризисные моменты. Композиционная роль лирических отступлений в поэме многообразна.
Помимо проповедования душевной чистоты и духовного преображения мира в них звучат размышления о самобытности и талантливости русского народа, о назначении писателя, о судьбе России. Благодаря оригинальности и смелости композиционного решения в «Мертвых душах» воистину явлена «вся Русь» — не только как страна, заслуживающая осмеяния, по и как держава, которой предначертано великое будущее.