А. Пушкин. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать»

А. С. Пушкин воплотил в своем поэтическом слове мировую гармонию. И хотя в нем, страстном поэте, было так много непосредственной жизни и любопытства к ней, он не только жил, но и писал. Пушкин — самое драгоценное, что есть у России, самое родное и близкое для каждого из нас; и оттого, как заметил один исследователь русской литературы, нам трудно говорить о нем спокойно, объективно, без восторга. Творчество этого «поэта Божьей милостью» необыкновенно разнообразно, как сама жизнь.

Любовь, ненависть, смысл бытия, стремление к свободе, посмертная слава, муки творчества — все это становится объектом поэтического исследования. В своей поэзии Пушкин унаследовал лучшие традиции мировой и русской литературы. Наиболее выразительно это проявляется в теме предназначения поэта и поэзии.

Над вопросом о своем поэтическом наследии задумывались все поэты всех времен. Поэтому эпиграфом к стихотворению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» Пушкин не случайно выбирает начало оды Горация «Я воздвиг памятник». Строки этого стихотворения перекликаются со строками Ломоносова: «Я знак бессмертия себе воздвиг нул. Превыше пирамид и крепче меди…» и с чувствами Державина: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид…» Но Пушкин видит предназначение поэта в том, чтоб, «обходя моря и земли, глаголом жечь сердца людей». Поэтические строки Пушкина всегда предполагают бесконечное множество осмыслений.

Перечитывая его строки, каждый раз по-новому понимаешь их содержание. «Что же было предметом его поэзии?» — спрашивал Гоголь. И отвечал: «Все стало предметом». Действительно, в стихах Пушкина мы найдем все: и реальные портреты времени, и философские размышления о главных вопросах бытия, и зарисовки вечного изменения природы и движения человеческой души. Пушкин был больше чем поэт. Это был историк, философ, политик, человек, являющий собой эпоху.

Поэт был настоящим живописцем природы, он воспринимал ее зорким взглядом художника и тонким слухом музыканта: Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса… Часто через символику пейзажа поэт передает свои вольнолюбивые порывы: Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной Ты катишь волны голубые И блещешь гордою красой. Именно в стихотворении «К морю» Пушкин ассоциирует образ моря с неспокойной бурной стихией, со «свободной стихией» борьбы. Другое настроение воплощено в стихотворении «Я помню чудное мгновенье…».

В нем Пушкин рассказывает не только о своей любви, но и о том, как на его жизнь повлияло это чувство: «…Звучал мне долго голос нежный, И снились милые черты». Стихотворение построено на сопоставлении двух образов: любви и жизни. Жизнь идет своим чередом «в глуши, во мраке заточенья», но любовь — это божество и вдохновение, которое торжествует над жизнью. Или — другая тема. Тема смерти.

Всегда в его творчестве совершается «пир во время чумы», всегда одновременно кто-нибудь пирует и кто-нибудь умирает: цепь жизнь-смерть непрерывна. «Эта черная телега имеет право всюду разъезжать». И на одном из этих празднеств, окаймленных черной смертью, Пушкин над нею смеется, дерзновенно славит Царствие чумы и раскрывает глубины обезумевшего сердца: Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю, И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы, И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы. Все, все, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья — Бессмертья, может быть, залог!

Вся поэзия Пушкина является оправданием Бога, творца, оправданием добра. И это ее назначение сказывается и в самой форме, в самих звуках его стихотворений. Не только определенные сюжеты и общий строй его песен, но и сами они как песни, даже отдельные тона их, ласкающие сердце, уже примиряют с природой и жизнью.

Пушкин «видел и внимал» всю окружающую его жизнь. Именно поэтому его произведения так близки многим читателям. Он смог жить, «чтоб мыслить и страдать», и, читая его строки, мы мыслим и страдаем вместе с Пушкиным.