Аллегорическая и разительная сцена в начале киноповести Александра Довженко: однорукий крестьянин — вчерашний солдат — дошел до крайности. В тупом бессилии, опустошенный неурожаем, бедностью, голодом и безысходностью, он люто бьет здоровой рукой беззащитную, ни в чем не виновную лошадь. А конь вдруг повернул голову и говорит обезумевшему хозяину человеческим голосом: «Не туда бьешь, Иван!» Великой силы метафора! Это кульминация первой части сценария. Солдат-инвалид понимает, в конце концов, что «так дальше длиться не может.
Должно что-то произойти».
Подошли вплотную к этому эпизоду. И вдруг… задержка: где найти «понурого» коня с печальными, умными глазами? Четыре ассистента сбились с ног, искать нужного коня для эпизода. Они показывали режиссеру десятки изможденных, понурых, равнодушных ко всему коней, но не один из них не подходил. А уже начинался август, и рожь в поле осыпалась, а эпизод с безруким крестьянином должен был сниматься на фоне молодой жиденькой ржи.
Все были в отчаянии. В конце концов, повезло. Возвращаясь с утренней съемки, встретили под Киевом цыган. К последней подводе был привязан… нет, не конь, а мощи.
Худой — одни ребра и кости. Непостижимым было, как несчастное животные держится на ногах. А этот кощей не только двигался, а еще и водил кругом большими печальными глазами.
Киношники с такой радостью бросились к коню, что сообразительный цыган сразу понял: дело нечистое. И предложил администратору цену, как за породистого жеребца: пять карбованцев. И тот, не торгуясь, хотя кляче грош цена, сразу вытянул из кармана деньги.
Это была неосмотрительность. Цыган надул губу и категорически отказался брать деньги:
— Я такого дорогого коня ни за какие деньги не продам! Это не конь, а друг мой…
Началось уговаривание. После длинных переговоров цыган, в конце концов, согласился на убытки всему цыганскому лагерю задержаться на несколько дней под Киевом и оказать кинематографистам большую услугу: приводить коня на съемки за пять карбованцев в день. А чтобы накормить своего четвероногого друга, хозяин сразу же потребовал от администратора три карбованца авансом.
Пришлось дать деньги, чтобы конь до завтра не околел. И все же мечта киногруппы сбылась: понурый конь с печальными глазами на съемочной площадке. Ни репетировать, ни уговаривать, ни заставлять его не было никакой потребности.
Это был конь-гений, который часами мог простоять на одном месте, не шевелясь. Ему можно было поднять одну ногу, и он на трех ногах спокойно стоял бы, сколько захотите. Он даже травы уже не ел и лишь — когда к его морде поднимали корм — медленно возвращал голову. Одно слово, конь превзошел всякие ожидания режиссера. Каких только эпитетов не придумывал Александр Петрович: «Балерина!
Спаситель! Наилучший актер!» И это была заслуженная похвала. Свою роль конь сыграл прекрасно.