Анализ пьесы «Вильгельм Телль»

Путь Шиллера к большой национальной тематике и реализму был непростым. Общественные условия Германии и сама жизнь писателя в Веймаре были наполнены такими противоречиями, что под их влиянием Шиллер снова оказался оттесненным из уже завоеванной им и проточенной дороги своего творчества. Путь, на который он вступил, привел художника к таким его выдающимся произведениям, как «Трагедия с хорами» и «Вильгельм Телль».

Своим «опытом трагедии в строгой форме», наследуя при этом греческие трагедии Софокла, Шиллер хотел с помощью поэтических средств спровоцировать полемику с романтиками, а также нанести удар натуралистам, которым протежировали на веймарской сцене правители. В письме от 17 февраля 1803 года Вильгельму Гумбольдту, который тогда находился в Риме, Шиллер объяснял, почему он написал именно такую трагедию («Трагедия с хорами»): «Вся поэзия — как немецкая, так и иностранная — находится теперь в таком жалком состоянии, что необходимы большая любовь и вера, чтобы думать о дальнейшем стремлении идти вперед и надеяться на лучшее. Школа Шлегеля и Тика становится все более пустой и карикатурной, а ее антиподы — более вульгарными и жалкими, и публика колеблется между этими двумя направлениями». Шиллер хотел создать трагедию в духе Софокла, которая стала бы образцом классической формы и совершенства языка, и рассчитывал обогатить ею немецкую национальную литературу.

Идя от искусства, поэт хотел создать новый тип трагедии. При этом его теоретические позиции и его собственная творческая практика давно показали, что, только отталкиваясь от народной жизни и тех насущных нужд, которые глубоко волнуют и беспокоят народ, он может написать приподнятые трагедии независимо от того, где разворачивается в них место действия.

Поскольку Шиллер преимущественно работал сразу над несколькими драматическими сюжетами и в большинстве случаев брался за следующую драму, не закончив еще предыдущей, он, работая еще над «Мессинской невестой», был целиком увлечен величественной тематикой «Вильгельма Телля». В письме к своему издателю Котту от 16 марта 1802 года художник просил «точную топографическую карту Вальдштеттенского озера и близлежащих кантонов». По поводу «Телля» он уже тогда отмечал: «Это должен быть спектакль, которым мы приобретаем славу». Но и литературная и театральная атмосфера Веймара толкала художника прежде всего к работе над «Мессинской невестой».

Взявшись за «Вильгельма Телля», Шиллер обратился к изображению национально-освободительной борьбы народа. При этом автор опирался на большой исторический материал и народные взгляды. До этого времени художник достиг полного расцвета своего мастерства. Он как-то сказал свояченице Каролине фон Вольцоген: «Если бы в истории было больше таких сюжетов, как Иоанна и Телль, то в трагедиях не было бы недостатков». Это высказывание свидетельствует об органически присущему Шиллеру драматическому восприятию реальных конфликтов и о его горячей поддержке справедливой борьбы народов против угнетателей. Поскольку «Вильгельм Гель» был проникнут именно таким духом, то в постановке от 17 марта 1804 года в Веймаре произведение было воспринято как призыв ко всем немцам выступить с объединенными патриотичными действиями против иностранного узурпатора Наполеона, который победно шел по Европе, а двумя месяцами позднее короновал себя императором Франции и собирался поработить всю Германию, разделенную на части интересами разных династий.

Хотя в «Вильгельме Телле» и присутствуют моменты из истории Швейцарии XII века, однако воспроизведены они уже с теми изменениями, которые были отражены в хрониках Мельхиора Русса (около 1515 года) и потом в 1515 году в народных игрищах о Телле из кантона Ури.

Драма «Телль», если оценивать ее с точки зрения изображения исторических событий, не является зеркалом исторической правды. Для писателя важным было кое-что другое, чему Меринг не придавал надлежащее значение. То, что действие драмы разворачивается в другой стране и что события не современные, должно было послужить только формой, в которой бы художественно воплотилась бы немецкая национальная драма, и нашли бы выражение прогрессивные идеи времени. Шиллер создал драму о борьбе и победном восстании народа против иностранных захватчиков. Он написал не трагедию, а драму, которая пророчила победу немецкого народа.

Реальное существование охотника Вильгельма Телля, имя которого Шиллер избрал для названия своей драмы, не подтверждается историческими фактами. Его фигуру часто соотносят с историей одного крестьянина, который в 1271 году в Телленплатте на озере Ури выследил и застрелил габсбургско-австрийского фогта, который приказал поставить жердь со шляпой. События о том, что Телль должен был сбить яблоко выстрелом с головы своего ребенка, упоминаются и в народном пересказе, и в песне в хронике Русса; в народном же игрище кантона Ури эти два сюжета сведены воедино. Это глубоко драматическое сказание, которое на протяжении веков неоднократно обрабатывалось в разных вариантах в поэтической и повествовательной формах, Шиллер с блестящим мастерством органически ввел в свою драму историю восстании швейцарского народа. Он также изучал «Историю Швейцарского союза» Иоганна фон Мюллера. «Союз Штауффахера» как революционное общество существовал на самом деле. Однако Шиллер считал целиком естественным одновременное существование этого союза и возникновение легенды о Телле, существование которого историки возражают. В центр своей пьесы автор ставит «Вечный союз», который в 1291 году заключили три старых швейцарских кантона — Швиц, Ури и Унтервальден — для защиты своих императорских грамот о свободах, которые гарантировали им непосредственно имперские права и обязанности. С учетом национальных проблем немецкого народа на время появления «Телля», Шиллер хотел в драматической форме показать пример единственно возможного их решения. Поэтому швейцарский народ и его союз для национального объединения представляют ведущую тему этого произведения. Шиллер сам говорил о том, что Телль не является просто второстепенным персонажем народной драмы. В действительности он главный, хотя и не единственный; Его личная судьба в драматически обостренной форме отражает общую судьбу его народа. Угнетение и насилие в резкой форме распространяются также и на тех, кто хочет держаться в стороне от политических движений против иностранных наместников,- и они вынуждены перейти к решительным действиям для освобождения не только самих себя, но и своего народа. Силой поэтического вдохновения Шиллер проник в диалектику борьбы и воссоздал ее в образах; при этом он изобразил Телля не просто аполитическим человеком, а одиночкой, который не только упрямо повторяет: «Тот, кто сильный, сильнейший, когда один», но уже с самого начала изображается писателем как честный, отважный, всегда готов прийти на помощь. Он появится немедленно, если это потребуется его народу.

Бесчеловечность Гесслера, который требовал от Телля выстрелом сбить с головы собственного ребенка яблоко, только объясняет, почему Телль был вынужден мстить фогту. Однако она не исключает и того факта, что и без этого Телль принял бы участие в восстании народа.

М. Плеханов в одном со своих исследований в 1907 году старался ответить на вопрос, не пошел ли Телль своим единичным выступлением вразрез с интересами швейцарского народа, так как Штауффахер еще раньше, во время выхода на Рютли, настойчиво советовал готовить день расплаты с тиранами. Плеханов пишет о роли Телля: «Одиночные выступления ничего не решают в истории. И это тоже отмечает Шиллер. Подвиг Телля является только поводом для революции, которая освободила от австрийского ярма средневековую Швейцарию. Средства для нее подготовила агитационная и организационная деятельность Штауффахеров. Сила таких сильных, которые «сильнейшие поодиночке», лишь косвенно принадлежит к числу движущих сил истории.