Анализ сборника Блока «Нечаянная радость»

События 1905 года оставили заметный след в творческой эволюции Александра Блока. Поэтому был сделан шаг в его движении к народу, к России, в постижении своего пути. Первая русская революция окончательно прояснила позиции символистов. Именно в период, овеянный огненным дыханием 1905 года, активизируются интересы А. Блока и В. Брюсова к коренным проблемам современности. Это приводит талантливого поэта в русло большого искусства, к переосмыслению прежних увлечений и убеждений. Постепенно в душе Блока нарастают мучительные чувства: поиски идеала завели его в тупик, он презирает мещанство, но мучается тем, что нечего ему противопоставить. «Незнакомка», выразившая эти мысли, стала этапным стихотворением в творчестве Александра Блока.

Никто из читателей не остался равнодушным к этому произведению. Но мнения разделились: были неистовые поклонники и непримиримые недоброжелатели. Некоторые друзья, ставшие на время врагами (например, А. Белый), называли сборник «Нечаянная радость», в котором впервые появилось это стихотворение, — «отчаянная гадость», самого поэта — предателем. Начинается стихотворение с реалистического, хотя и яркой иронией окрашенного воспроизведения дачного петербургского пригорода, с «пылью переулочной», «скукой загородных дач»:

И каждый вечер, за шлагбаумами, Заламывая котелки, Среди канав гуляют с дамами Над озером скрипят уключины, И раздается женский визг А в небе, ко всему приученный

Бессмысленно кривится диск. Но не только отвращение и осуждение звучат в начальных строфах «Незнакомки», в сатирической зарисовке слышится трагическая нота — «Раздается детский плач». Как в другом стихотворении — «причастный тайнам плакал ребенок…» И строки о банальной романтической луне подчеркивают трагизм жизни лирического героя в «страшном мире» буржуазного города. Образы неба, бессмысленно кривящегося диска луны придают событиям стихотворения космичность, расширяют границы происходящего. Трагедия лирического героя в его раздвоенности, в расщеплении его сознания. Это происходит как будто по конкретной причине — под действием вина.

Однако ясно: такое состояние лишь результат беспомощности, невозможности выйти из замкнутого круга бессмысленного и бесполезного существования. Иначе не было бы столько горькой издевки над «пьяным чудовищем». Из глубины раздвоенного сознания поднимается мечта. Она «осуществляется» в лице героини — существа таинственного. Это то ли реальная женщина, то ли видение («иль это только снится мне). Портрет ее изображен романтически — в дымке, тумане:

Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне, И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука.

Ее образ одухотворен героем. Она для него символ красоты, которая спасет мир. Непохожесть героини на все окружающее, ее отчужденность («всегда без спутников, одна»), отстраненность от реальности невольно поднимают ее над пошлостью обыденного. «Глухие тайны» воображаются герою, берег другой жизни, «очарованной дали». Что это? Пьяная фантазия или «сокровище» сердца героя, способного верить в лучшее, искать его и, может, распознать в скуке и пошлости истинную красоту и правду? В стихотворении ощущается ущербность героя. Он никак не может понять истину. А красота, идеалы оказываются созданными фантазией. Секрет этого стихотворения в недосказанности. Скептик увидит разрешение вопроса в последних строчках:

Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине.