Анализ стихотворения В. В. Маяковского «Сергею Есенину»

Стихотворение Маяковского «Сергею Есенину» воспринимается как продолжение старого диалога. Эти два поэта спорили за первенство на «советском Парнасе» и при этом принадлежали к разным литературным группировкам: Маяковский — лефовец, певец пролетариата, а Есенин — крестьянский поэт, поддержанный московской богемой. Оба отличались крутым нравом в своих стихах, не раз жестоко полемизировали и друг с другом, и с прочими литературными противниками.

Стихотворение Маяковского на смерть Сергея Есенина призвано подвести итог давней полемике.

Маяковский начинает разговор с Есениным с уважением и на равных, как в стихотворении «Юбилейное» — с Пушкиным. Поэт сдержан, но все же не может не оплакать смерть своего противника. Мотив «оплакивания» введен Маяковским по контрасту: стихотворение начинается с шутки, ясно указывающей на известное пристрастие Есенина к алкоголю как на причину его смерти .

Но тут же следует трагическая отбивка: «Нет, Есенин, это не насмешка. // В горле горе комом — не смешок».

Выражение горя принимает у Маяковского «деятельный» характер: он как будто пытается спасти Есенина, убедить его «прекратить», «бросить» . Но, не имея возможности предотвратить катастрофу, поэт не успокаивается: он пытается выяснить причину трагического поступка Есенина .

Отвечая на этот вопрос, Маяковский ввязывается в борьбу не с Есениным, а с теми, кто судит его и «трется» вокруг него, с его противниками и поклонниками. По Маяковскому, и те, и другие врут, ничего не понимая ни в Есенине, ни в жизни. Первая версия, которую саркастически опровергает Маяковский, — это обычный упрек Есенину в отсутствии «смычки» с рабочим классом. Здесь Маяковский, как опытный полемист, одновременно логичен и ироничен.

Смог ли бы спасти Есенина рабочий класс — от пива и вина? Нет: «Класс — он тоже выпить не дурак». Может быть, для Есенина оказалась бы спасительной опека литературной группы «На посту»? Нет.

Он верней бы умер от скуки, чем от водки. Ответом на вопрос у Маяковского становится парадокс: может быть, всему виной отсутствие чернил в «Англетере»? Неожиданно для своих читателей Маяковский отстаивает свободу творчества: важно не то, о чем ты пишешь и под чьим знаменем, а то, хорошо ли, искренне ли ты пишешь. Есенин, без сомнения, писал хорошо и искренне, а значит, у него всегда должны быть чернила, поэта может убить отсутствие чернил.

Парадокс следует за парадоксом: «Почему же увеличивать число самоубийств? // Лучше увеличить изготовление чернил». За этими остроумными высказываниями стоит мысль тем более сильная в устах Маяковского. Поэту надо прежде всего дать возможность творить, не учить его, не травить — надо дать ему чернила и не мешать свободному стихотворству.

Собственно тема Есенина завершается четкой и емкой формулой, в которой подытожен творческий путь Есенина: «У народа, у языкотворца, // умер звонкий забулдыга подмастерье». Можно сказать, что при всей краткости это одно из самых точных замечаний о поэтике Есенина. И это показательно. Маяковский дает понять и критикам, и поклонникам Есенина, что только поэт может по-настоящему понять поэта. Больше о Есенине в стихотворении почти ни слова.

Маяковский переходит к своей любимой теме — борьбе с мещанством. Отдав дань большому поэту, он с тем большей силой начинает клеймить есенинщину, культ Есенина в мещанстве. Ему ненавистны многочисленные стихи памяти Есенина , «посвящений и воспоминаний дрянь», собиновские романсы и вся та толпа, которая зарабатывает себе литературный капитал на имени Есенина.

Дав очередной залп по «дряни» , Маяковский завершает стихотворение своим собственным кредо.

Чем живет поэзия Маяковского? Будущим. Скрытый упрек Есенину в том и заключается, что он и своими стихами, и своим поступком порвал с будущим.

Маяковский же, споря со своим соперником, провозглашает великую веру в грядущее и в очередной раз вступает в борьбу за него.

Для веселия // планета // наша // мало оборудована. // Надо // вырвать // радость // у грядущих дней.

В своем оплакивании Есенина и споре с ним Маяковский, конечно, не забывает о своей поэтической артиллерии: за сильным приемом следует еще более сильный. Это и неожиданная метафора с явным намеком на поэтику «Черного человека» , и гротеск , и парадоксальные силлогизмы . Как всегда, Маяковский щедр на неологизмы , аллитерации , внутренние рифмы , каламбурные рифмы . Маяковский не устает использовать приемы словесного «сжатия», совмещать предмет и признак, минуя промежуточные звенья: «стихов заупокойный лом», «трехпалый свист».

Не обошлось и без гротескной метафоры: «чтобы врассыпную разбежался Коган, // встречных увеча пиками усов». Но самым эффектным приемом Маяковского становится финальная аллюзия из предсмертного стихотворения Есенина, полемически переиначивающая его смысл. У Есенина было: «В этой жизни умирать не ново, // Но и жить, конечно, не новей», а у Маяковского стало: «В этой жизни помереть не трудно. // Сделать жизнь значительно трудней».

Таков жизнеутверждающий финал стихотворения на смерть Есенина.