Анализ второй главы рассказа А. П. Чехова «Ионыч»

Рассказ А. П. Чехова «Ионыч» повествует о трагическом превращении человека в обывателя. Произведение имеет четкую композицию , которая помогает передать постепенную деградацию главного героя — земского врача Дмитрия Ионыча Старцева. Вторая глава рассказа показывает нам «начало падения» героя.

Автор показывает, что жизнь Старцева постепенно погружается в рутину и пустоту провинциального города. Молодой герой сопротивляется этому насколько может, поэтому вынужден проводить все свое время в одиночестве: «Прошло больше года таким образом в трудах и одиночестве». Одной из немногих радостей для Старцева, по его мнению, должно было стать общение с «самой образованной и интересной» семьей города — с Туркиными. После долгого перерыва он возобновляет общение с ними — как врач, лечащий Веру Иосифовну от мигрени.

Изменилось ли что-то в жизни этой семьи? Автор показывает, что нет, их жизнь так же «подернулась» рутиной, как и все в городе С.: Котик играла свои «утомительные экзерсисы на рояле», «Иван Петрович рассказывал что-то смешное»… Но в жизни Старцева произошли изменения: он увлекся Екатериной Сергеевной. Девушка делала вид, что не замечает чувств молодого врача.

И действительно, зачем они ей, когда Котик грезит о столице и о будущем великой пианистки? Она снисходительно принимала ухаживания Старцева — ведь любой девушке это приятно, однако не воспринимала их всерьез. Чехов показывает, что герой во многом придумал себе Котика, идеализировал ее: «Даже в том, как сидело на ней платье, он видел что-то необыкновенно милое, трогательное своей простотой и наивной грацией. И в то же время, несмотря на эту наивность, она казалась ему очень умной и развитой не по летам».

Была ли такой Екатерина Сергеевна на самом деле? Чехов передает нам диалог, который проясняет ситуацию. Старцев спрашивает Котика о последней прочитанной ею книге. Девушка отвечает: «Писемский. «Тысяча душ». И что же она может сказать об этом произведении?

Только то, что Писемского звали «очень смешно» — Алексей Феофилактыч! И еще одна деталь подтверждает то, что Екатерина Сергеевна, скорее, «казалась», чем «была» — «…во время серьезного разговора, случалось, она вдруг некстати начинала смеяться или убегала в дом». Так же и на этот раз Котик убежала, оставив Старцеву на прощание записку. В ней она назначала герою свидание — на кладбище, «в одиннадцать вечера», «возле памятника Деметти». Это приглашение вызвало в Дмитрии Ионыче всплеск различных чувств и сомнений, которые главным образом сводились к одному — «Что подумают и скажут люди об этом свидании и романе с Екатериной Сергеевной в целом?» Однако жажда любви и новых эмоций заглушает на время «голос разума» героя и он отправляется на кладбище.

И здесь, в этом месте, далеком от мирской суеты, Старцев испытывает неожиданные для себя чувства. Впервые в жизни он почувствовал умиротворение, покой, гармонию, слияние со всем окружающим: «…мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом темном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную». Но вскоре это состояние переросло у героя в другое — в «глухую тоску небытия, подавленное отчаяние…» Быть может, то, что чувствовал Старцев на кладбище, — это метафора его пребывания в городе С., отражение его внутренних чувств, с которыми он жил все это время?

В суете дня не было времени и возможности почувствовать «крик души», отчаяние от прозябания, к которому сводилась жизнь врача Старцева. И это состояние проявилось именно здесь — ночью, на кладбище. Но мысли героя были заняты другим — он ждал Котика, уже воображая себе предстоящее свидание. Чехов показывает, что его герой жаждал любви, что он способен испытывать страсть, желание, сильные эмоции: «Старцев думал так, и в то же время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало».

Но это состояние продлилось недолго. Нереализованное, оно так и ушло в глубины души героя, как «луна ушла под облака». Чехов пишет, что «точно опустился занавес».

Это фраза, как и многие другие во второй части рассказа, символична. Она знаменует определенный этап в жизни Старцева — душа его еще больше закрылась, еще на одну ступень деградировала, еще немного приблизила врача Старцева к Ионычу. Об этом свидетельствует и последняя мысль героя, которой завершается глава: «Ох, не надо бы полнеть!» Резкий переход от возвышенных мыслей к сугубо материальным, прозаическим и даже сниженно-физиологическим подтверждает нравственную деградацию Старцева.

Таким образом, вторая глава рассказа «Ионыч» повествует об определенном этапе «падения» доктора Старцева. Мы видим, что, несмотря на стремления этого человека к сильным эмоциям, насыщенной жизни, «вирус» обывательщины уже силен в нем и, в конечном итоге, одержит победу. Это очень хорошо проясняет сцена на кладбище, где с помощью тонких деталей Чехов показывает, что разрушающая рутина жизни уже победила героя.

Мы понимаем, что теперь его ожидает только один путь — путь вниз.