Анализ языка художественного произведения

Анализ языка художественного произведения помогает глубже проникнуть в замысел автора, выявить незаметные на первый взгляд закономерности, связанные с сюжетом, и эксплицировать новых героев, которые стали вольными или невольными участниками событий, описываемых в тексте.

Очевидно, что любой персонаж, представленный в художественном произведении, призван реализовывать творческую идею — это положение в равной мере относится и к активно задействованным в произведении образам, и к таким, которые воспринимаются читателем как сопутствующие: они находятся в тени главных героев и в большинстве случаев лишь косвенно влияют на ход событий. Однако внимательное прочтение текста и анализ поведения таких, казалось бы, незначимых персонажей позволяет нам постигнуть авторскую идею в наиболее полном объеме и отметить достаточно существенные для понимания авторского замысла нюансы.

Вводя в сюжетную линию тех или иных действующих лиц, художник, как правило, детально продумывает и представляет на суд читателя индивидуальные особенности каждого персонажа: дает портретную характеристику, описывает голос, жестикуляцию, походку, вкусовые пристрастия и т. п. Однако наиболее яркой характеристикой любого героя произведения является его деятельность, поскольку именно она призвана непосредственно влиять на ход сюжета. Естественно поэтому, что основное внимание и писателя, и читателя в итоге сосредоточено именно на целенаправленных действиях, которые совершают как главные, так и второстепенные лица.

При изображении природы в художественных текстах встречается три основных способа типизации. Результат первой типизации — природа вымышленная, с чертами сверхъестественного. Такая природа представлена в народных преданиях, легендах, сказках, где неодушевленные природные реалии мыслятся как живые — они могут говорить, участвовать в судьбе героя подобно другим персонажам, то есть совершать достаточно активные целенаправленные действия.

Это объясняется тем, что древняя картина мира человека предполагала восприятие природы как единого живого организма, не только подобного человеческому, но и во многом его превосходящего. Такой образ природы сохраняет антропоморфизм в его первоначальном значении, когда человек воспринимал окружающую среду как некое таинственное, размышляющее и действующее, злое или доброе живое существо. В основе подобного описания лежит олицетворение как разновидность когнитивной метафоры, в результате которого неодушевленному предмету, отвлеченному понятию, живому существу, не наделенному сознанием, приписываются качества или действия, присущие человеку. Олицетворение является одним из древнейших тропов; его происхождение напрямую связано с анималистическими представлениями и религиозными верованиями.

Во втором случае типизируется природа-схема, природа-аллегория.

Основа образа — реалистическая, правдоподобная или с элементами условности, которая, однако, не интересует повествователя как собственно пейзажная картина, хотя некоторые детали этой картины могут быть воспроизведены художником достаточно скрупулезно. В такой природе вполне может быть представлен какой-то признак одушевленности, но он понимается преимущественно как отсвет социальной идеи.

Ярким примером подобной типизации являются «Песня о Буревестнике» и «Песня о Соколе» М. Горького. В последней не только Уж и Сокол воплощают в себе значимые социальные образы, но и неодушевленные природные реалии, в частности море, призваны реализовать философский замысел автора. Так, основную мысль произведения, включающего сказку о Соколе, раненном в бою с врагами и устремившемся в небо в последний полет, рассказчик доверил бушующей природной стихии.

Ср.: Блестело море, все в ярком свете, и грозно волны о берег бились. В их львином реве гремела песня о гордой птице, дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной песни: Безумству храбрых поем мы славу!.. [Горький 1987 182]

В третьем варианте типизации представлена природа достаточно реальная, в объективном повествовании, такая, какой ее воспринимает человек, сам являющийся частью природного мира. Здесь развертывается реалистический пейзаж, как правило с эпическим подтекстом, с пониманием «психологии» зверей, птиц, растений, а также отдельных явлений природы, традиционно рассматриваемых как неживые (солнце, ветер, гроза и т. п.).

Элементы антропоморфизма незначительны. В целом в таком подходе содержится вполне конкретный намек на общую жизненную основу природы и человека. Природные реалии узнаваемы и достоверны в своих основных признаках и свойствах, выделяемых человеком как существенные опознавательные характеристики данных реалий. При названном подходе образ природы, как правило, помещен в среду лирического повествования. В некоторых случаях отдельные неодушевленные природные реалии даже иногда претендуют на роль самостоятельного героя, но тем не менее художник не видит в них мыслящего существа, равного себе, не воспринимает неживую природу как нечто, подобное человеку. Такова природа в произведениях А. Чехова, И. Бунина, М. Пришвина и др.