Белинский — основоположник русской эстетики и литературной критики

Художественная литература для него — одна из форм общественного самосознания, действенное средство нравственного и эстетического воспитания. Искусство Белинский постоянно связывал с современностью, с задачами борьбы против несправедливых общественных отношений. Он писал: «Отнимать у искусства право служить общественным интересам — значит не возвышать, а унижать его, потому что это значит — лишать его самой живой силы, т. е. мысли».

Теоретические суждения Белинского по многим вопросам и сегодня не потеряли живого актуального значения. Он создал ту концепцию реализма, которая в своих основных чертах оказалась справедливой для последующего развития русской литературы. Эта концепция была неотделима у Белинского от идеи народности литературы.

Он был убежден, что «если изображение жизни верно, то и народно». Еще в статье о Гоголе 1835 г. Белинский прямо утверждал, что народность есть не достоинство, а необходимое условие истинно художественного произведения. По глубокому убеждению критика, подлинная народность заключается в постановке проблем большого общественного значения, в отражении прежде всего не внешнего, а внутреннего, духовного своеобразия народа, его субстанции, как писал Белинский, в верном воспроизведении существенных, типических черт действительности. Вместе с тем Белинский никогда не смешивал народность с простонародностью, с преимущественным интересом к мелочным, этнографическим подробностям народной жизни.

Он вполне был согласен с Гоголем, который сказал, что «истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа» . Именно поэтому Белинский решительно выступал против космополитических теорий, в соответствии с которыми национальность будто бы «происходит от чисто внешних влияний и выражает собою все, что есть в народе неподвижного, грубого, ограниченного, неразумного и диаметрально противопоставляется всему человеческому».

В Литературе и литературной критике 20-30-х годов понятия национальность и народность часто употреблялись как синонимы. Даже в статьях о Пушкине Белинский не всегда дифференцировал эти понятия. Долгое время критик полагал, что «русский поэт может себя показать истинно национальным поэтом, только изображая в своих произведениях жизнь образованных сословий…», что для звания великого поэта мало умения «схватывать резкие оттенки только грубой простонародной жизни…». Однако во второй половине 40-х годов Белинский во многом уточняет свою позицию. Защищая принципы «натуральной школы», он приходит к выводу, что прежде всего в народе, в крестьянстве отражаются лучшие национальные черты.

Поэтому он считал несомненным достоинством «натуральной школы» то, что «от высших идеалов человеческой природы и жизни она обратилась к так называемой «толпе», исключительно избрала ее своим героем…», что и позволило литературе стать «вполне национальною, русскою, оригинальною и самобытною…».

В системе эстетических воззрений Белинского важное место занимает принцип историзма. Он заключается в раскрытии многогранных связей литературы с жизнью, которая, как писал Белинский, «всегда выше искусства, потому что искусство есть только одно из бесчисленных проявлений жизни». Вот почему в критических статьях 40-х годов Белинский стремился рассматривать проблематику художественных произведений в социальном плане, выявлять в литературе отражение общественных противоречий эпохи, судить литературу жизнью, а жизнь — литературой.

Последовательно борясь с теорией «искусство для искусства», Белинский вместе с тем решительно настаивал на признании специфических особенностей литературы. Искусство способно выполнить свою важнейшую общественную роль только при том непременном условии, что оно является именно искусством, а не набором фраз. Самое значительное или актуальное содержание еще не делает произведения художественным: «… Какими бы прекрасными мыслями ни было наполнено стихотворение, как бы ни сильно отзывалось оно современными вопросами, но если в нем нет поэзии — в нем не может быть ни прекрасных мыслей и никаких вопросов». Белинский постоянно отстаивал мысль о неразрывной, диалектической связи содержания и формы: «Идея с формою должна быть органически слиянна, как душа с телом, так что уничтожить форму значит уничтожить идею, и наоборот».

Положение о содержательности художественной формы является одним из важнейших завоеваний эстетики Белинского.

С тех же диалектических позиций рассматривал критик и проблему типического, которую он назвал «одним из основных законов творчества». «Надобно,- писал Белинский,- чтобы лицо, будучи выражением целого особого мира лиц, было в то же время и одно лицо, целое, индивидуальное. Только при этом условии, только чрез примирение этих противоположностей и может оно быть типическим лицом». Критик стремился прежде всего уяснить пафос художественного произведения, понять его внутреннюю структуру, разобраться в его внутреннем мире.

Созданию передовой эстетики способствовал удивительный универсализм Белинского, счастливо соединившего в себе и критика, и теоретика, и историка литературы. Громадный нравственный авторитет Белинского, признаваемый его современниками и остающийся незыблемым для нас, основывался на твердости его убеждений и кристальной честности. Никакие «побочные» соображения не могли заставить его изменить или смягчить точку зрения.

Для него не существовало в литературе «табеля о рангах». Исключительно высоко ценил он значение Гоголя в истории русской литературы. Но и любимому писателю критик не мог простить идейных заблуждений. Так же воспитывал Белинский и молодых писателей.

Восторженно встретил он первый роман Достоевского » Бедные люди «, но столь же прямо высказал свое отрицательное отношение к той идейной нечеткости, которая проявилась в последующих произведениях талантливого писателя.

Велико Критическое мастерство Белинского. Он использовал самые различные жанры: статьи обзорные и проблемные, создавал блестящие памфлеты, прибегал к средствам иронии и пародии. Язык Белинского-критика стал одним из факторов дальнейшего развития публицистического стиля в русском литературном языке.