Бескорыстное служение Родине на примере образов Гринева и Пугачева

Бескорыстное и безусловное дарение в Капитанской Дочке Пушкина Пролог «Чтобы идти вперед, чаще оглядывайтесь назад, ибо иначе забудете, откуда вы вышли и куда нужно вам идти» — советовал Л. Андреев в начале ХХ века. Но это хорошо знал А. С. Пушкин еще в ХIХ веке, поэтому его обращение к истории ХVШ века не случайно. Может быть, и нам, чтобы идти в «завтра», надо оглянуться назад, к Пушкину, к тому, что открыли ему исследования о Пугачеве и что выразил он в «Капитанской дочке».

В историческом исследовании Пушкин показывает реального Пугачева — злодея и народного любимца. Поэтесса Марина Цветаева писала о двух Пугачевых, которые есть у Пушкина: «Пугачев в «Капитанской дочке» и Пугачев в «Истории пугачевского бунта», казалось бы, одной рукой писаны. Но Пугачева из «Капитанской дочки» писал поэт, из «Истории…» — прозаик. «Теперь» — продолжает Цветаева — «очная ставка дат: » Капитанская дочка » — 1836 год, «История…» — 1834.» Выходит, Пушкин своего Пугачева писал, зная…?».

Заметим, что Н. В. Гоголь считал «Капитанскую дочку» романом. Его поразила «чистота и безыскусственность» стиля, что в нем «в первый раз выступают именно русские характеры — бестолковщина времени и простое величие простых людей, все — не только самая правда, но еще как бы лучше ее». Хочется добавить: это выше правды, потому что человечность, проявляемая героями «Капитанской дочки» позволяет им возвыситься над неумолимой и жесткой логикой социальной борьбы.

В этом и заключается отсвет пушкинской мечты о подлинно человеческих отношениях.

» Капитанская дочка» — это поэтическая история, имеющая свой бытовой уклад, овеянный своеобразной поэзией, свой склад мыслей и эстетические идеалы. Пушкин писал с увлечением и любовью, от этой любви — удивительная, неповторимая поэзия его повести. По мнению Ю. М. Лотмана, Гринев, несмотря на свои сочинительские опыты, не поэт, но Пушкин «наделяет его расположением души к живейшему принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует их объяснению». «Это и есть вдохновение, благодаря которому, Гринев становится «поэтом в истории»»

Первая встреча Гринева и Пугачева произошла, как мы знаем, в особой, даже несколько романтической обстановке. «Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался одушевленным…». Встречая мужика на дороге, Гринев просит провести через буран до какого-нибудь жилища. «Послушай, мужичок, возьмешься ли ты провести меня до ночлега?».

Последний исполняет его просьбу. Опуская некоторые следующие события, в том числе сон Гринева и разговоры на постоялом дворе, остановимся на моменте, где Гринев благодарит своего вожатого. «Я позвал вожатого, поблагодарил за оказанную помощь и велел Савельичу дать ему полтину на водку». Савельич категорически отказывается сделать это, и вот тогда Гринев жалует мужику свой заячий тулуп. «Хорошо, — сказал я хладнокровно, — если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья.

Дай ему мой заячий тулуп».

С этого момента в дело вступает принцип дарения, основанного на щедрости и великодушии. Подарок Гринева основан именно на этих двух принципах. Поэтизация тулупа происходит за счет художественного гения Пушкина, вплетающего эту деталь в сложную систему соответствий, смысловых и ситуационных. Значимость этого подарка обозначится полностью в момент возможной казни Гринева, как оказалось, Пугачев и провожатый — одно и то же лицо.

Далее Гринев, постепенно «приближаясь» к Пугачеву, начинает ощущать всю многогранность этого человека: «…пьяница, шатавшийся по постоялым дворам, осаждал крепости и потрясал государством!». Он же оказывает Гриневу самые разные благодеяния, жалует ему шубу со своего плеча, лошадь и полтину денег, несмотря на глупое вмешательство Савельича со своим «реестром». Пугачев «переплачивает» и двигает дальше основанный на дарении сюжет.

В нем барин-Гринев и мужик-Пугачев выходят за рамки поведения, свойственного их социально-сословному положению, их разговоры дружеские, а отношения — доверительные: «Пугачев смотрел на меня пристально, изредка прищуривая левый глаз с удивительным выражением плутовства и насмешливости. Наконец он засмеялся, и с такою непритворной веселостью, что и я, глядя на него, стал смеяться, сам не зная чему». Это является неким чудом, потому что заставляет участников процесса выйти за пределы своего «я» на нейтральную территорию, открытую и незащищенную, требует вдохновения поступков и расположения одного к другому.

Далее следует рассмотреть еще один интересный момент.

Пугачев задает Гриневу каверзный вопрос, чтобы проверить его, и ждет прямого ответа: признает ли Гринев его государем или нет? Гринев стоял перед дилеммой. С одной стороны это признание обеспечивало бы ему всяческие милости со стороны Пугачева, но противоречило бы понятию Гринева о чести. «Это казалось мне малодушием непростительным…». С другой стороны, если бы он назвал его обманщиком и самозванцем, то молодому человеку была бы прямая дорога на виселицу.

Наконец, как выражается Гринев, «чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою». Он честно говорит, что не может служить Пугачеву, но, вместе с этим, уклоняется от прямого ответа. «Бог тебя знает, но кто бы ты ни был, ты шутишь опасную шутку». Пугачев понимает подтекст этого ответа, но прямого «нет» не прозвучало. Поэтому он ограничивается собственными догадками и выводами: «Так ты не веришь, что я государь?

Ну, добро…».

На предложение послужить ему, Гринев уже уверенно отвечает, что не может, так как он верен присяге и не властен над своими начальниками. Пугачев не возмущается, что Гринев не поверил ему, а доверительно сообщает собеседнику о своем замысле, и опять зазывает Гринева к себе, великодушно обещая наградить его за службу. «Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья…».

Но молодой человек вторично отказывается и предоставляет самому Пугачеву решение, как с ним поступить… Тем самым они выходят за рамки бинарного «да» или «нет» и снимают противоположность «мужик/барин».

Отец Гринева, будучи человеком прямым и имеющим свои взгляды, ответил бы почти как капитан Миронов: «Ты мне не государь, ты вор и самозванец». Он по-своему прав, но Гринев поступает более умно, смотря на это с другой стороны, нейтрально. Служить он Пугачеву не будет, в отличие от Швабрина , а пойдет против Пугачева с оружием в руках: «Сам знаешь, не моя воля; велят идти против тебя — пойду, делать нечего».