«Бессонница, Гомер, тугие паруса…» анализ стихотворения Мандельштама

История создания

Стихотворение было написано в августе 1915 года в Коктебеле. Включено во второе издание первого сборника Мандельштама «Камень» 1916 г. .

В Коктебель Мандельштам приехал в самом конце июня 1915 года и провел в Доме поэта весь остаток лета. Одновременно там в это время жили сестры Цветаевы, София Парнок, Алексей Толстой и его жена Наталия Крандиевская. Хозяин Дома Максимилиан Волошин в это время находился в Париже.

Тема, основная мысль и композиция

Формальная тема стихотворения — размышления лирического героя при чтении так называемого Списка, или Каталога, кораблей . Речь идет об «Илиаде» Гомера, Песни второй, стихах с 494 по 759: в них дан подробный отчет о каждом отряде греков-ахейцев, который на отдельном корабле направлялся на Троянскую войну. Эта формальная тема связана с формальным статусом 24-летнего Осипа Мандельштама: на момент написания стихотворения он является студентом романо-германского отделения историко-филологического факультета Петербургского университета .

Формально поэт курса не кончил и диплома не получил, т. е. высшего образования не имел.

Подробное текстуальное знакомство с «Илиадой» и тогда, как и теперь, являлось частью обязательной программы филологического факультета. А чтение Списка кораблей среди студентов-филологов искони считалось лучшим средством именно от бессонницы, с именования которой поэт и начинает свое стихотворение. Итак, есть неформальная проблема и рецепт неформального применения Списка .

Однако и в этом смысле помощи от Списка никакой…

Каков же неформальный статус 24-летнего Осипа Мандельштама? В кругу знатоков, в качестве автора «Камня», он безусловно и непререкаемо признан Мастером. Сам Макс Волошин пригласил его пожить в Доме поэта — на этом поэтическом Олимпе Серебряного века!

Нестыковка формального статуса лирического героя с неформальным, формального и неформального отношения к античной культуре, вообще к культурному наследию — вот подлинная тема этого стихотворения. Прозвучав еще в первом издании «Камня» , она теперь, начиная со второго издания, находит новое подтверждение в этом летнем стихотворении 1915 года, мощное и неопровержимое, как шум черноморского прибоя.

Казалось бы, основная мысль этого стихотворения далеко не нова. Уже в первом веке нашей эры апостол Павел полагал, что все сказанное в мировой литературе по данной теме он подытожил в своем знаменитом пассаже о любви . Новизну же этой мысли определяет путь исканий лирического героя, отраженный композицией данной лирической медитации, слагаемой тремя катренами.

Первый катрен — экспозиция и завязка лирического сюжета: лирический герой, мучимый бессонницей, пытается войти в мерный ритм Гомерова повествования. Однако «длинный выводок» ахейских кораблей в воображении современного читателя превращается в «поезд журавлиный», волнующий как эпическим размахом, так и неопределенностью цели: журавли летят на юг, спасаясь от холодов — от чего спасаются или куда стремятся Гомеровы ахейцы?

Поиску ответа на этот вопрос посвящен второй катрен . Ответ дан своеобразно — в виде двух риторических вопросов. Вклиниваясь «в чужие рубежи» , ахейцы повинуются приказу своих царей, чье слово непререкаемо .

Цель же самих царей нам известна, их выбор Трои определен не столько стратегическим местом этого важного порта Эгейского моря , сколько ревностью спартанского царя Менелая и обидой, нанесенной Элладе.

Третий катрен — неожиданная кульминация и развязка — начинается с неформального, языческого понимания любви: мы как бы не ждали его от лирического героя, формально принадлежащего к иудеохристианской культуре. Оказывается, и Гомер, и морская стихия уступают и покоряются стихии более мощной — стихийной силе плотской любви. Есть от чего испытать культурный шок: «Кого же слушать мне?» Что до Гомера — он не претендует на то, чтоб его слушали . Гомера мы слышали и услышали — но он лишь передал нам голос прилива и отлива морской волны, которая, напротив, обладает уверенностью оратора-витии.

И тут, в предпоследней строке стихотворения Мандельштама, нельзя не слышать и не услышать переклички со стихотворением вроде бы неблизкого ему Некрасова , и не только с первой строкой этого стихотворения, но и в целом с создаваемым им единым образом .

Литературное направление и жанр

Само название сборника «Камень» считается анаграммой слова «акмэ», от которого произведено название литературного направления акмеизма, Мандельштам — один из общепризнанных его «столпов», автор не только одного из формальных прозаических его манифестов, но и неформальных — поэтических, одним из которых и является данное стихотворение.

Выбор жанра — лирической элегии-медитации по поводу непреодолимости морской стихии — отсылает к античному корню европейской лирики — элегиям Архилоха.

Тропы и образы

В этом, как и во многих стихотворениях Мандельштама, эпитет — царь и бог лирического сюжета, именно эпитеты передают и логику действия в Гомерову эпоху, и способ ее познания лирическим героем.

Тугие паруса сразу, с первого стиха, наполняют все стихотворение ветром и штормом. Длинный выводок, поезд журавлиный — метафорические эпитеты создают сравнение ахейских кораблей с журавлиной стаей. Тут же, буквально через строку, навязчивое повторение эпитета — журавлиный клин в чужие рубежи: это вклинивается в пределы троянцев нечеловеческая, неумолимая, стихийная сила — видимо, с таким же тяжким грохотом, как море — к бессильной в своей мысли голове лирического героя.

Море при этом — черное , а один из главных атрибутов морской стихии, пена, становится божественным атрибутом древних царей, предающихся стихиям войны и моря, любви и ревности, обиды и мести — вольно и бездумно, внерефлекторно, ибо не имеют «культуры» как опыта рефлексии .

Размер и рифмовка

Стихотворение написано шестистопным ямбом с пиррихиями. Мандельштам не подражает гекзаметру , подчеркивая слияние гомеровских образов с собственной культурой. Рифмовка кольцевая, женская рифма чередуется с мужской.