Чеховский диалог

В классической драме диалог является одним из самых важных средств изображения той или иной ситуации, где слово отражает позицию противоборствующих сторон. В «Вишневом саде» автор внешне имитирует разговорную речь. Случайные реплики, брошенные «невпопад», создают эффект неторопливого течения жизни: » Лопахин. …Я думаю: «Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…» Любовь Андреевна.

Вам понадобились великаны… Они только в сказках хороши, а так они пугают. В глубине сцены проходит Епиходов и играет на гитаре. Аня .

Епиходов идет… Гаев. Солнце село, господа. Трофимов.

Да. Гаев . О, природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живишь и разрушаешь… Варя . Дядечка!

Аня. Дядя, ты опять! Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом.

Гаев. Я молчу, молчу. Все сидят, задумались.

Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный». Такой диалог со «случайными» репликами, самостоятельными речевыми темами и авторскими отступлениями нарушает ритм действия пьесы и постепенно возвращает к внутреннему сюжету уходящего времени, который все более и более нагнетает атмосферу ожидания скорого «несчастья».

Диалоги создают иллюзию общения в пьесе. За «случайными» репликами персонажей кроется одиночество героя в мире, его неспособность услышать и отсюда же вытекающую невозможность быть услышанным. Каждый персонаж лишь собой. Его речевая партия может быть статична или динамична. Обычные для Гаева речевые темы , Пети Трофимова , Симеоно-ва-Пищика выявляют противоречие героя с течением времени и создают комический эффект.

Речевая тема Раневской более динамична: «О, мое детство, чистота моя!» , «О, мои грехи…» , «Отчего так долго нет Леонида?» , «Прощай!..» . Свою однородную по существу речевую партию героиня «проигрывает» в разных тональностях. За словами, произнесенными Раневской, прячется то, что скрывается. Не менее колоритна речевая композиция образа Лопахина, выстроенная на контрасте двух полярных тем: «Отец мой… мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках» — «…Люблю вас, как родную… больше, чем родную» ; «…Время не ждет…

Дайте мне ответ!» — «Слушаю» ; «Вишневый сад теперь мой! Мой!» — «Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. » — «За все могу заплатить!» . Все финальное действие пьесы составляет исключительно речевая тема Лопахина: «…Выходите, господа… До свиданция».

В независимости от каких бы то ни было различий внутренний сюжет уравнивает всех персонажей «Вишневого сада». Вывод здесь только один: уходит время — проходит жизнь. Иногда речевая тема, заданная одним персонажем, проигрывается в репликах других героев. Таким образом как бы создается эффект многослойного толкования. Например, настоящее Шарлотты отражается в туманном будущем Раневской, с ее пятнадцатью тысячами ярославской бабушки.

Каждая реплика в пьесе проигрываясь в речевых партиях персонажей, где она приобретает полифоническое звучание. Неожиданными смыслами наполняется в «Вишневом саде» глагол прошедшего времени «забыли». Впервые это слово прозвучит в «бытовом» диалоге Фирса, вспоминающего о «прежних временах», когда умели сушить вишню, а теперь «забыли.

Никто не помнит». Иное эмоциональное звучание глагол «забыли» приобретает в диалоге Гаева и Раневской: » Гаев. …Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи.

Ты помнишь? Не забыла? Любовь Андреевна . О, мое детство, чистота моя! Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!» Впоследствии это слово-предупреждение откликнется в финальной реплике Фирса: «Уехали…

Про меня забыли…» В контексте пьесы эта реплика перекликается с фразой Раневской: «Уедем — и здесь не останется ни души». Речь идет уже не столько об особенностях памяти или эмоциональной глухоте персонажей, сколько о человеческой душе. Автор мастерски сочетает в пьесе различные речевые темы, которые создают причудливый рисунок течения жизни и атмосферу утраты, прощания, ухода. Не менее важна авторская тема, наиболее отчетливо выраженная в ремарках.

Чеховские герои говорят и существуют в обманчивой реальности, где трудно уловить истинное значение сказанных слов и их значений. Автор подталкивает персонажей совершать действия, расходящиеся с содержанием реплик. В этих действиях проявляются истинные чувства, выражающие внутренний настрой персонажей.

Не менее важен в пьесе еще один смысловой элемент — реплика-пауза. Она означает иной уровень душевного общения и глубины чувств, пребывая вне конкретного значения слов. Внутреннее наполнение этой ремарки различно: миг абсолютного понимания, тупик общения, предел человеческих возможностей. Так, в третьем действии очень показательно звучит монолог Лопахина — нового хозяина вишневого сада.

Параллельно с речевой темой этого персонажа Чехов мастерски выстраивает сюжет переживаний других героев: » Любовь Андреевна. Кто купил? Лопахин. Я купил.

Пауза. Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит». Дальнейший монолог Лопахина сопровождается образными ремарками, выстраивающимися в своеобразный психологический рассказ: «Смеется», «Хохочет», «Топочет ногами», «Поднимает ключи, ласково улыбаясь», «Звенит ключами», «Слышно, как настраивается оркестр», «Играет музыка, Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет».

Все эти независимые речевые партии создают цельный ансамбль чеховской пьесы с неизбежными и необходимыми паузами, когда необходимо понять суть возникшей паузы и долгого молчания.