Датский римлянин: образ Горацио, тень Гамлета

В первой сцене первого действия трагедии появляется персонаж, который будет наблюдать за событиями на протяжении всей пьесы. Горацио, как тень, будет сопровождать Гамлета. Первыми словами героя на сцене будет первая часть своеобразного пароля. На оклик Франциска «Стой! Кто здесь?» Горацио отвечает: «Это друзья.» В этих словах сформулировано жизненное кредо молодого человека, который получил европейское образование мечтал о просвещенном монархе, который бы построил государство опираясь на право и закон.

Таким королем в будущем Горацио хотел бы видеть принца. Объясняя Гамлету, почему он прибыл в Виттенберг, Горацио скажет; «На похороны спешил — ваш отец умер». Тем не менее, позднее читатель поймет, что в Данию его позвала не просто вассальская обязанность. Он ехал давать присягу на верность новому королю, а им должен был быть Гамлет. Мечта Горацио послужить молодому королю, принять участие в государственном строительстве на этот раз не осуществилась, тем не менее, надежды он не теряет.

Герой хорошо знает не только историю Рима, а и датскую давность. В разговоре о прошлых событиях своей родины, герой заинтересованно рассказывает о том, что происходило в стране где-то свыше тридцати лет тому назад. События приобретают определенную словесную форму: используются упроченные эпитеты, ритуальные языковые структуры. В его рассказе удивительно объединяются устаревшие мифологические формулы и концепты римского права.

Для него Гамлет — «храбрый… во всем мире известный за отвагу». Проникаясь монументальностью прошлого, Горацио даже не замечает, что выставлять на одну ступень человеческую жизнь и имущество антигуманно и аморально, что убить «по договору» — это все же таки убить. Ренессансные идеи, поступление ценностями человеческой жизни для Горацио не является основой сутью его мировосприятия.

В трагедии Горацио — единый человек, который (не полностью, но как может) понимает принца и является верным охранником его сокровенных мыслей. Во второй сцене третьего действия Гамлет говорит: «Горацио, из всех людей, с которыми я сталкивался, ты — наилучший». Чем привлекает внимание к себе Горацио? Гамлет объясняет: «Так как ты такой, что и в страданиях не страдаешь, ровно принимаешь благодарно внизу ласку и гнев». Внутренняя независимость не демонстрируется, не выставляется героем.

Так, в начале произведения он предостерегает Гамлета не идти за Призраком, а потом советует королю и королю не отвечать отказом сумасшедшей Офелии в аудиенции. «С ней нужно бы поговорить, так как она у мыслях неуверенных может лихие предположения посеять». Он видит в принце Гамлете короля своих мечтаний и восторженно перерывает его рассказ о подготовленной гибели Розенкранца и Гильденруля приподнятым восклицанием: «Вот так король!» Но другим вместе Горацио предостерегает принца против поединка с Лаэртом. Он боится за жизнь принца, однако не остановит его.

Со смертью Гамлета Горацио теряет надежду на построение нового государства, которое бы держалось на праве и законе. Не судилось. За античной, скорее римской, традицией, Гораций готовый, выпив яд, достойно уйти из жизни: Просьба Гамлета оставляет героя живым «…Какое обезображенное имя, Горацио, останется здесь, когда уйдешь и ты?». Со словами Гамлета возрождается для Горацио смысл жизни. Он остается жить, чтобы рассказать о событиях, свидетелем которых был. Теперь друг и вассал принца — творец и хранитель истории о Гамлете, датском принце, который так и не стал королем. Уже может осуществиться мечта жизни Горацио, поскольку первые государственные шаги нового монарха реализуются при его участии и за его рекомендациями. «Спешим, пока пораженный народ, чтобы бедствий, и заговоров, и ошибок избегнут», — скажет он Фортинбрасу.

В диалоге Гамлета с Горацио якобы утверждается бестолковость человеческой жизни: «Великий Цезарь умер «. Тем не менее читатель понимает, что физическому небытию противостоят память, слава, великие и добрые действия. Подобные мысли могут спасти человека от пустоты и отчаяния. К разговору о вечном подключаются не только Гамлет и Горацио, а и читатели. Диалог превращается в полемику. Таким образом драматург расширяет территорию эмоционального влияния мысли, заставляя всех, кто попал в водоворот событий трагедии, стать активными соучастниками давней истории. Финал трагедии заставляет читателя возвратиться к началу. Вспомним, завязка действия состоялась с появлением Горацио, он же остается на сцене (рядом с Фортинбрасом), когда все кончилось. Главный герой погиб, но действие длится. И именно второстепенный персонаж, за волей драматурга, завершает историю, подталкивая читателей и зрителей к раздумьям.

Позиция каждого из героев в пьесе проверяется наличием своеобразного двойника. Сосуществование двух (а то и трех) персонажей, самореализация которых есть похожей, происходит в постоянном диалоге. Драматург дает возможность читателю проследить процесс рождения и кристаллизации мысли, позиции, поступков героя. Подтверждением этого является прелюдия к погребению Офелии, в которой появляются два гробокопателя. Место действия — кладбище — не позволяет ждать веселых событий, тем не менее в этой сцене страх перед потусторонним уступает здравому смыслу, трагедия — философии.

Каждый из героев ведет свою партию. Первый Гробокопатель четко держится логики. Он старается все проверить ею: каждое действие имеет три составные части: поступок, действие и выполнение: Стихия жизни в его представлении возникает направленной и подвластной. Возможно, подобное отношение к действительности помогает герою не потерять голову, не упасть в отчаяние от несправедливости мира и даже сохранить чувство юмора, которое проявляется в его соображениях о правах вельможных людей. И если Второй Гробокопатель попадается в конфликт с реальностью («Когда бы она и не была вельможной панной, то ее бы и не хоронили по христианскому обряду», — скажет он об обряде погребения Офелии), то Первый проверяет настоящее прошлым и этим поддерживает равновесие собственного бытия. Он вспоминает библейские времена, воспринимая все, что происходит сегодня, как «выполнение» пророчеств. Для него закономерность того, за чем он наблюдал столько лет, является подтверждением справедливости высшего Божьего промысла

Мудрость подобного отношения к жизни поражает Гамлета, принц готов принять опыт простого человека как урок. После общения с Первым Гробокопателем Гамлет доходит до вывода, что надо «говорить осторожно, так как иначе двусмысленности потеряют нас «. Задавшись вопросом, как выглядел Александр Македонский в земле, принц выкрикивает: «На какой низкий обиход можем мы пойти».