Эпиграфы как выражение авторской позиции у Пушкина

Эпиграфы к каждой главе высвечивают авторскую позицию по отношению к происходящим в ней событиям.

Собирались они Часто; Гнули — бог их прости! — От пятидесяти И выигрывали, И отписывали Мелом. Так, в ненастные дни, Занимались они Делом.

Эпиграф нуждается в историко-литературном комментарии. Это стихи Пушкина, впервые приведенные поэтом в письме П. Вяземскому от 1 сентября 1828 года. Они откровенно ироничны и написаны несомненно не в связи I письмом к другу. Пушкин просто, когда пришлось, К случаю, процитировал их: «Пока Киселев и Полторацкие пыли здесь, я продолжал образ жизни, воспетый мною таким образом». Следовательно, сам Пушкин, шутя, применил к себе написанное им об определенном образе жизни русских дворян конца 1820-х годов. Написано стихотворение размером и строфикой, прямо и открыто восходящей к известной поэту еще с 1823 года агитационной песне Рылеева и Бестужева:

Ах, где те острова, Где растет трынь-трава, Братцы! (И т д.)

К этой умеренно сатирической песне примыкала другая, написанная тем же размером-

Ты скажи, говори, Как в России пари Правят. Ты скажи поскорей. Как в России царей Давят (И т. д.)

Песни эти распространялись в списках до 14 декабря 1825 года, а после жандармы разыскивали распространителей. Так было установлено, что в 1827 году их распространял Петр Пальмин — один из членов кружка братьев Критских. Песни были известны Полежаеву. Впервые эти агитационные песни Бестужева и Рылеева были напечатаны в «Полярной звезде» в 1859 году (кн. V). Но напечатаны в неожиданно контаминированном виде как одно стихотворение, состоящее из трех самостоятельных: сначала шла песня «Ах, где те острова», затем, как продолжение, «Ты скажи, говори», а завершалось все стихами Пушкина: «Как в ненастные дни собирались они». Свое стихотворение Пушкин не напечатал. Впервые оно было опубликовано в 1834 году как эпиграф к первой главе «Пиковой дамы». Но соединение песен Рылеева и Бестужева с пушкинскими стихами, как установил Ю. Г. Оксман, «предшествовало на несколько лет выходу в свет «Пиковой дамы». Если Пушкин написал стихи в 1828 году, значит контаминация произошла где-то в начале 1830-х годов. Знал ли об этом Пушкин? Сведений об этом у нас нет. Во всяком случае, именно эта традиция песенного нелегального репертуара и донесла список единой песни — Рылеева — Бестужева — Пушкина — до «Полярной звезды», Герцена.

Вне сомнения, стихотворение Пушкин писал сознательно как ироническое изображение дворянского общества после событий 14 декабря. До 14 декабря молодые дворяне занимались политикой, «братцы» распевали песни политического характера о цареубийствах в России. После: разгрома восстания наследники героев-декабристов отреклись от «наследства» и занялись карточной игрой, и это занятие называли «делом»! Изменился дух времени, и изменились занятия дворян. И вот в 1834 году, закончив повесть «Пиковая дама», он решает эти стихи дать в качестве эпиграфа к первой главе. Эпиграф и оказывался ключом к пониманию духа времени 1830-х годов, когда; карточная игра стала главным «делом» дворян.

Эпиграф (по-французски) ко второй главе иронический: «Вы, кажется, решительно предпочитаете камеристок?» — «Что делать, сударыня? Они свежее». Ирония характерна для Пушкина: уже в «Повестях Белкина» он закрепил ее как важнейшее средство выявления авторской позиции. На этот раз в качестве эпиграфа были поставлены две фразы светского разговора. Важно и то, что эпиграф не выдуман, и тоже документален — он взят из беседы Дениса Давыдова с М. А. Нарышкиной, о которой поэт рассказал Пушкину. Прочтя «Пиковую даму», Давыдов узнал свой разговор, обрадовался и написал благодарственное письмо Пушкину.

Что привлекло в этом разговоре Пушкина? Печать времени в выражении сущности человеческих отношений в высшем светском обществе. О женщинах говорилось пренебрежительно (хотя и в высшей степени вежливо!), нем и конечном счете — функционально, мерой оценки женщины объявлялась «свежесть» — ее телесные качества и достоинства. Эпиграф, как световой луч, был резко направлен на главное событие этой главы, а главным была переломная игра в любовь Германна. «Светский разговор» и определил поведение Германна. Между эпиграфом и убеждениями Германна переброшен мостик: Германн увидел в окне дома графини «свежее личико». «Эта минута решила его участь».