«Евгений Онегин» — «Поэзия действительности»

Это одна из важнейших особенностей романа. С ней связано определение этого романа самим Пушкиным как «свободного», а кроме того своеобразие сюжета и композиции «Евгения Онегина» и даже самой манеры повествования, напоминающей собой вид непринужденного, не подчиненного каким-либо формальным условностям свободного рассказа. «Евгений Онегин», по мысли Пушкина, должен был восприниматься читателем как сама действительность, не переставая при этом быть произведением литературным, художественным. В чем же проявилась авторская свобода в романе? Почему Пушкин прямо называет свой роман «свободным»? Как это соотносится с желанием создать «поэзию действительности»? I.

Прежде всего, Пушкин отказывается от традиционной, сложившейся к тому времени в литературе схемы романа. Как должен был открываться классический роман? С пространного вступления, где автор обычно представлял своих главных героев, сообщал о предмете повествования. Но «Евгений Онегин» начинается с размышлений неизвестного читателю героя о его умирающем дяде.

Никакого вступления к роману, никакого описания обстановки, в которой происходит действие, никакого представления главных действующих лиц мы не видим. В романе отсутствует формальное начало. Мы обнаружим его только в конце седьмой главы: Пою приятеля младого И множество его причуд. Благослови мой долгий труд, О ты, эпическая муза!

И, верный посох мне вручив, Не дай блуждать мне вкось и вкривь. Вслед за этими словами Пушкин утверждает, что он «классицизму отдал честь: хоть поздно, а вступленье есть». Иначе как насмешкой над традицией такое начало, отнесенное в предпоследнюю главу романа, не назовешь.

Не менее своеобразна и концовка романа. Традиционная схема предполагала два варианта развязки основного конфликта: один был связан с гибелью главного (или обоих главных) героя; другой — с женитьбой героев, осуществлением их заветной мечты. Но в конце пушкинского романа Онегин «жив и не женат». Нет гибели героя, но нет и счастья.

Мы расстаемся с Онегиным в неведении, что с ним будет дальше (отсюда и частное желание «додумать» конец романа). Но именно так очень часто и происходит в действительности. Белинский, размышляя о «Евгении Онегине», проницательно заметил, что «есть романы, которых мысль в том и заключается, что в них нет конца, потому что в самой действительности бывают события без развязки». Герои пушкинского романа ведут себя не по нормам «литературности». Их поведение, поступки не определяются этими нормами.

То, что традиционно должно было происходить в классическом романе, не происходит с Онегиным и Татьяной. Ни приезд Онегина в деревню, ни письмо Татьяны, ни вторая встреча героев в Петербурге и связанное с ней письмо Онегина — ни одно событие не приводит к логической развязке: гибели или женитьбе героев. В этом смысле можно сказать, что сюжет «Евгения Онегина» состоит из не происходящих событий. И в этом несоответствии литературной норме проявляется свобода построения романа. Необходимо сказать и еще об одной сюжетно-композиционной особенности «Евгения Онегина».

Она связана с продолжительным отсутствием одного из главных героев романа — самого Онегина. Со времени убийства Ленского на дуэли и до повторного появления в Петербурге Онегина в романе нет. Он путешествует, и действие романа продолжается без главного героя.

Говорят о «пробелах» в сюжете «Евгения Онегина». Но даже такой серьезный «пробел» не нарушает целостности повествования и целостности нашего восприятия романа.

Дело в том, что в «Евгении Онегине два главных героя. В отсутствии Онегина все внимание автора и читателя сосредоточено на Татьяне (седьмая глава практически полностью посвящена ей). Мнимый «пробел» оказывается самым естественным образом заполненным.