Фантастические и реальные образы в романе «Мастер и Маргарита»

Можно ли человеку, независимо от времени и места его пребывания, величины отбрасываемой им тени, существовать в мире, словно не было явления и распятия Иисуса Христа? В последнем, «закатном», булгаковском романе есть ответ на этот вопрос, он развернут от первой главы к эпилогу как отрицание отрицания. В начале повествования звучало непререкаемо авторитетное слово председателя «правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций» и редактора «толстого художественного журнала» Михаила Александровича Берлиоза. В Москве 30-х годов на Патриарших прудах он внушал молодому поэту Ивану Бездомному, что даже в антирелигиозной поэме Иисус Христос не может быть живым персонажем, ведь его, «как личности, вовсе не существовало на свете» и «на самое деле никогда не было в живых».

Последствия этой «вроде лекции» оказались незамедлительными. Явился оппонент Воланд со своей свитой, и с помощью опровержений всего вышесказанного Берлиоз лишился головы, попав под трамвай. Сошел с ума бедный поэт. Начало и конец романа соотнесены с ответом на вопрос: «Жил ли Иисус и был ли он казнен?» В реальности Берлиоза живого Иисуса не существовало, «простые выдумки, обыкновенный миф», говорил он. Сознание бедного Иванушки расслоилось, едва перед ним разверзлась бездна распадающегося времени. Вот «только что он говорил с Берлиозом, а через минуту — голова…». А некий иностранный консультант только что ясно, по-русски говорил, что Иисус существовал, что есть седьмое, «самое надежное» доказательство существования дьявола, только что объявлял Берлиозу: «Вам отреясут голову!» — и исчез. Обжитой мир бедного поэта рухнул.

Погоня за ускользающим оппонентом приводит его в лечебницу для душевнобольных. Встреча там с Мастером, который знал все о жизни и казни Иисуса Христа в древнем Ер-шалаиме, оказалась непосильной для его сознания. Времена для него не соединились, связь между видимым и незримым не была осмыслена. Фигура Ивана Бездомного чрезвычайно важна уже потому, что он остается на земле. Испытания, через которые он прошел, вызваны не встречей с демоническими силами, а с хаосом, царящим у него в душе и в голове, как в головах и душах большинства людей нашего века. И над ним тяготеет «древний Пилатов грех», ему не под силу «прямой выбор между добром и злом, и он достоен сочувствия и милосердия. Берлиоз и Бездомный, настоящая фамилия которого Понырев, обрамляют булгаковский роман, будучи первой и последней фигурами в нем. Берлиоз — образованный атеист, умелый функционер. У Понырева живое сердце, но нет знаний и ум неразвит. Это наиболее характерные фигуры для века, спорящего с Богом. Между ними писатель расположил всех остальных персонажей — жителей древнего Ерша-лаима и новой Москвы, Воланда со свитой, обитателей потустороннего мира света и тьмы.

Всех их роднит свойство, означенное псевдонимом Ивана Николаевича Понырева, — они бездомны изначально, метафизически. Все странники, все в пути, в некой точке перехода из одного состояния в другое, из привычных измерений и смыслов в мир фантасмагорический, абсурдный. Дома в старинном смысле нет ни у кого. Лишь Мастер и Маргарита получают свой вечный дом как вечный покой, оставив навсегда Землю и ее временные пристанища.

Никто из персонажей не связан между собой узами родства, свойства, теплых семейных отношений. Иешуа не помнит отца, Мастер не помнит даже имени жены. Маргинальность положения Иешуа акцентирована в его первом диалоге с Пон-тием Пилатом:

» — Кто ты по крови? — Я точно не знаю, — живо ответил арестованный, — я не помню своих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец… — Где ты живешь постоянно? — У меня нет постоянного жилища «…» я путешествую из города в город. — «…» Родные есть? — Нет никого. Я один в мире».

Нищий, бездомный, странствующий, не помнящий родства Га-Ноцри похож на миллионы идущих и прошедших по земле людей, лишенных семьи, крова, «выброшенных на поверхность». У него нет свиты учеников, он не объявляет себя сыном Бога, оставаясь подкидышем, сыном неизвестных родителей и пророком из глухой провинции, осмеянным, презираемым, распятым.

Михаил Булгаков предпочел те сведения из древних источников, которые характеризовали Га-Ноцри как изгоя, одинокого нищего философа, презираемого властью и чернью: «Распни, распни его!» Он умел излечивать головную боль, но стремился врачевать дух, ибо только им преодолеваются комплексы духовного сиротства, нравственной заброшенности, бесприютности. Смиряясь с маргинальностью своего положения в своей стране, Иешуа странствует, а дело имеет одно — говорить с «добрыми людьми».

«Закатный» роман Булгакова можно назвать книгой прозрения сознания. Преображение от встречи с иной реальностью произошло со всеми, в том числе и с теми, кто озвучил своими голосами берлиозовскую тему — отрицания «события Христа» и гигантского исторического опыта, подтверждающего «Пилатов грех». С ними вступает в спор не кто иной, как Воланд, свидетель ершалаимских событий, посланный Иешуа в Москву. Явившись, он соединил миры реальности, фантастики и мистики и предложил читателю занять место рядом с собой, чтобы, приспособившись к его, воландовскому, взгляду на земное бытие — со стороны и сверху, — читатель и сам предпочел бы другую точку зрения на совершающееся вокруг. Воланд учит оценочное и пристрастное отношение к заземленной и бездуховной суете Берлиоза, Степы Лиходеева, Варенухи, Босоро, Рюхина вовремя снимать философическим суждением, в котором неизбежны печаль, ирония, горечь, но все уравновешено мудрым знанием:

«Ну и что же… люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… ну легкомысленны… Ну, что ж. В общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…»

Явление Воланда в новой Москве вызвало адское взаимодействие временного и вечного в человеческом сознании, что приводило граждан к переживанию катастрофы и в кЬнце концов преображало их. Пусть изменение в каждом крохотное, житейское, кажется банальным критическому взгляду со стороны. Даже попытка внутреннего обновления значительна.

Житейски, буднично справились с катастрофическими последствиями вторжения Воланда в их жизнь конферансье Жорж Бенгальский: «ушел на покой и начал жить на свои сбережения»; администратор Варьете Баренуха: «приобрел всеобщую популярность и любовь за свою невероятную отзывчивость и вежливость»; Степа Лиходеев: переехал в Ростов и стал молчаливым, сторонящимся женщин заведующим «большим гастрономическим магазином»; финдиректор Варьете Римский: уволился, его должность занял Алонзий Могарыч. Мастер и Маргарита, с помощью Воланда преодолев зло житейской суеты, навсегда уходят от неправедного суда.

В сложной структуре романа доминантой является не изображаемая конкретная действительность, а представление о ней, заключенное в каждой отдельной личности с присущими ей особенностями, с нажитым его опытом. Изображая своих современников, Михаил Булгаков оставил достоверные свидетельства об эпохе, которая стремилась уйти от предела абсолютной нравственности и свободы духа, означенного явлением Христа. Новое время не стало ему близким, он осознавал себя «вчерашним человеком» и мало рассчитывал на признание и понимание у людей чуждой ему реальности, но продолжал писать книги, становясь героем эпохи, не узнавшей его.