Гамлет и его высокое понятие о чести

Шекспир не случайно выбрал в герои принца. Отвергая мракобесие средних веков, гуманисты отнюдь не зачеркивали того ценного, что видели в наследии этой эпохи. Уже в средние века идеал рыцарственности был воплощением высоких нравственных качеств. Реальное рыцарство было далеко не идеально, но в его среде появились люди и у них были свои певцы, которые требовали сочетания воинской доблести с защитой слабых и обиженных. Идеал мужественного, справедливого, доброго рыцаря во многом предвосхищал гуманистические представления о том, каким должен быть подлинный человек. Не только в литературе, но и реально в эпоху Возрождения эта тенденция имела место. Среди английских гуманистов именно таким идеальным рыцарем считался сэр Филип Сидни (1554-1586) воин, ученый, поэт, романист, автор «Защиты поэзии». Он пал в битве тридцати двух лет.

Между рыцарственностью Гамлета и его гуманизмом нет противоречия. Они сочетаются органически. Среди важнейших идеалов рыцарства была верность вообще, а в любви особенно. Не случайно именно в рыцарские времена возникли прекрасные предания о верной любви, как, например, история Тристана и Изольды. В этом предании воспевалась любовь не только до смерти, но и за гробом. Гамлет переживает измену матери и как личное горе, и как измену идеалу верности. Всякая измена — любви, дружбе, долгу — расценивается Гамлетом как нарушение нравственных правил рыцарства.

В связи с этим весьма показательно отношение Гамлета к Фортинбрасу. Он для него рыцарь чести. Дружина Фортинбраса вызывает у Гамлета восхищение:

Вот это войско, тяжкая громада, Ведомая изящным, нежным принцем, Чей дух, объятый дивным честолюбьем, Смеется над невидимым исходом, Обрекши то, что смертно и неверно, Всему, что могут счастье и опасность, Так, за скорлупку…

Фортинбрас обрисован как рыцарь, искатель приключений, смело ищущий повода показать свою доблесть. Им движет честолюбие, отнюдь не считавшееся у рыцарей пороком. Наоборот, в нем видели высокую добродетель, и именно так оценивает стремление норвежского принца к подвигам и славе его датский собрат. По словам Гамлета, Фортинбрас движим «божественным честолюбием». Рыцарская честь не терпела никакого, даже малейшего ущерба. Именно из этого исходит Гамлет, говоря:

Истинно велик, Кто не встревожен малою причиной, Но вступит в спор из-за былинки, Когда задета честь.

Гамлет отнюдь не осуждает этими словами Фортинбраса, он лишь подчеркивает, насколько его повод для действий более велик, чем у норвежского принца. Как мы знаем, именно тогда, видя прохождение норвежских воинов, Гамлет окончательно созревает для мести: «О мысль моя, отныне ты должна. Кровавой быть, или прах тебе цена!» .

Однако здесь необходимо отметить явное противоречие. Одним из правил рыцарской чести является правдивость. Между тем для осуществления первой части своего плана и чтобы удостовериться в вине Клавдия, Гамлет прикидывается не тем, каков он на самом деле. Как это ни покажется парадоксальным, Гамлет решает прикинуться сумасшедшим, и это именно то, что наименее задевает его честь. Здесь мы снова обращаемся к словам, которые Гамлет произносит перед поединком с Лаэртом:

Мой поступок,

Задев я нашу честь, природу, чувство, Я что заявляю, — был безумьем. К и» оскорбил Лаэрта? Гамлет? Нет; Ведь если Гамлет разлучен с собою II оскорбляет друга, сам не свой, То Действует не Гамлет; Гамлет чист. По иго же действует? Его безумье.

В «Гамлете» отражен взгляд не только Шекспира, но и большинства гуманистов эпохи Возрождения на место народных масс в политической жизни. Шекспир неоднократно изображал в своих пьесах народ: во второй части «Генри VI», в «Ричарде III», в «Юлии Цезаре» и уже после создания «Гамлета» в «Кориолане». И всюду народ у него изображен политически незрелым. Во второй части «Генри VI» недовольством крестьян пользуется Джек Кэд, чтобы поднять восстание против феодалов. Но те же бунтовщики потом и предают своего вожака. В «Ричарде III» горожане оказываются послушными исполнителями воли рвущегося к власти зловещего горбуна. В «Юлии Цезаре» народ легко поддается демагогии Марка Антония и обращается против тех, кто боролся за его свободу, — Брута и Кассия.

Гуманистическая политическая мысль эпохи Возрождения в целом еще не доросла до идей демократии и народовластия. Большинство гуманистов из опыта феодальных междоусобиц сделали вывод о необходимости единого и сильного государства, возглавляемого мудрым и справедливым монархом. Этот взгляд предопределил и решение политической проблемы в «Гамлете». Принц не обращается за помощью к народу потому, что отметает саму идею бунта против власти. Лаэрт, поднимая мятеж, отвергает основы порядка, подчинения, законности, действуя как непокорный феодал. Этика Гамлета не позволяет ему прибегать к восстанию, ибо цель его — не разрушение государства, а восстановление его попранных прав. Клавдий не только убийца с моральной точки зрения, но и преступник против государства, ибо он убил законного короля. Свою цель — «вправить вывихнувшийся сустав Времени» — Гамлет не может осуществить, сам нарушая законность, поднимая низшее сословие против высшего.

Поэтому политическую проблему Гамлет решает в пределах правящей верхушки общества. Личная обида и попранная честь дают ему моральное обоснование, а политический принцип, признающий тираноубийство законной формой восстановления государственного порядка, дает ему право на убийство Клавдия. Этих двух санкций Гамлету достаточно для осуществления мести.