Генетический анализ художественного произведения

В современном литературоведении процесс создания литературного художественного произведения называют генезисом текста, т. е. творческой историей произведения. «Традиции (как общекультурные, так и собственно литературные) неизменно воздействуют на творчество писателей, составляя существенный и едва ли не доминирующий аспект его генезиса», — отмечает В. Е. Хализев. Генетический анализ художественного произведения обнаруживает его источники и изучает их изменения. «Генетическое исследование по необходимости, по существу своему, всегда исторично», — писал В. Я. Пропп. Проблему генезиса искусства пытался проследить Г. В. Плеханов (1856-1918), когда критиковал подмену научного, генетического подхода к искусству отвлеченным просветительским критерием. А. В. Луначарский признавал, что именно Плеханову «…принадлежит огромная заслуга определения объективной генетической критики, общих ее методов».

В 1933 г. в журнале «Звезда» (№ 1) была напечатана статья А. А. Ахматовой «Последняя сказка Пушкина», которую Роман Якобсон считает самой значительной работой о последней сказке Пушкина («Сказка о золотом петушке»). Р. Якобсон, однако, критикует мнение Ахматовой о том, что «славный царь Дадон» является центральным персонажем сказки, ибо «носителем действия сказки является золотая птица» (10, с. 148). Сказка А. С. Пушкина о золотом петушке — это, по существу, есть развитие «Легенды об арабском звездочете» из сборника «Альгамбра» Вашингтона Ирвинга.

В своей последней сказке, пишет Р. Якобсон, Пушкин «намеренно видоизменяет сказку Ирвинга» и ее название: он вводит образы мертвых сыновей цари, чем ярче подчеркивает страсть Дадона к шамаханской царице; тем, что звездочет — скопец, усиливается нелепость его притязаний на царицу, и Пушкин дает, самое главное, совсем другую развязку — вмешательство петушка и смерть царя. В прототипе Ирвинга звездочет рассказывает повелителю о металлическом петушке, но делает для него «бронзового всадника». Пушкин «читал сказку Ирвинга в 1833 году, и в его рукописях первая попытка ее стихотворного переложения примыкает к первым черновым наброскам петербургской повести о Евгении», т. е. к «Медному всаднику».

Слегка подретушировав фабулу «Легенды об арабском звездочете» Вашингтона Ирвинга, пишет Р. Якобсон, т. е. легенды, которая полупародийно имитирует сочинение в духе восточной сказки, Пушкин «волшебным образом создал чисто русскую сказку о золотом петушке» (10, с. 208). Ведь «персонажи пушкинских сказок, непременно заимствованные из западных источников — из сказок братьев Гримм, Ирвинга, Галлана, — представлены преимущественно в русском фольклорном обличье».

Известным американским писателем, одним из первых получившим международное признание, был Вашингтон Ирвинг (1783- 1859). Его произведения высоко оценили Дж. Байрон, С. Колридж и Вальтер Скотт, который сразу же угадал в Ирвинге литератора, сумевшего органично соединить в своем творчестве традицию литературы Просвещения и раннего романтизма. В сборнике «Альгамбра» (1832) Ирвинг по-своему пересказывал причудливые фантастические испанские и арабские предания, а также перерабатывал бытующие в мировой литературе легенды-сказки.

Вашингтон Ирвинг признавался, что его волнует все мистическое, сверхъестественное, и использовал в своих новеллах мотивы фольклора, местные легенды, хотя в конце концов объяснял свои волшебные сюжеты вполне реалистически.

Джоан Кетлин Роулинг использовала в своих романах о Гарри Поттере, в частности, сюжет «Легенды о царевиче Ахмеде Аль Ка-меле, или Влюбленном скитальце» из сборника Ирвинга «Альгамбра». В легенде идет речь о некоем мавританском царе, решившем уберечь юного царевича от любовных соблазнов и поселившем его в неприступном роскошном дворце, расположенном на горном уступе над крепостью Альгамбра, в которой обитал сам царь и его сорокатысячное войско. Наставником юного затворника назначается арабский мудрец Эбен Бонаббен, причем ему было велено ничего не сообщать царевичу о том, что на свете существует такое чувство как любовь. Мудрец преподавал царевичу египетское чернокнижие и алгебру, а однажды начал учить юношу языку птиц. Царевич узнал о существовании любви от голубя, который рассказал Ахмеду о юной прекрасной царевне, а затем полетел к ней с письмом от царевича и через какое-то время вернулся с ответом.

Самой мудрой птицей из всех, которые окружали царевича, был сыч-философ, согласившийся помочь Ахмеду в поисках царевны. «Легенда о царевиче Ахмеде Аль Камеле» имеет счастливую концовку: Ахмед женился на царевне и сделал сыча своим визирем.

Юный герой легенды Вашингтона Ирвинга общается с разными птицами — с ястребом, со стрижом, с голубем и с сычом, причем они охотно разговаривают с царевичем.

В новелле «Рип Ван Винкль» Ирвинг рассказывает о призраках, которые «играли в кегли в лощине между горами» (5, с. 317). Местные жители, пишет Ирвинг, верили в то, что английский мореплаватель Гудзон, открывший в 1607-1611 гг. реку, залив и пролив, названные его именем, каждые двадцать лет возвращается в область, бывшую ареной его подвигов, и играет с командой своего корабля в кегли. Во втором томе «поттерианы» на празднике пятисотой годовщины смерти Почти Безголового Ника происходит появление безголовых всадников на лошадях-привидениях. Ими руководит безголовый сэр Патрик. Он держит свою бородатую голову под мышкой, а голова дует в охотничий рог, выводя мелодию. Затем сэр Патрик поднимает руками голову высоко в воздух, чтобы обозреть всех присутствующих на празднике. Безголовые всадники во главе с сэром Патриком начинают играть головой предводителя в хоккей.

В новеллах Ирвинга часто идет речь о таинственных портретах, которые то выходят из своих рам и бродят по комнатам, то указывают герою место нахождения клада, то смотрят на него совершенно живехонькими глазами. Можно предположить, что именно эти сюжеты подсказали Роулинг идею передвигающихся портретов, которые то и дело переходят из одной рамы в другую и даже участвуют в судьбе героев.

Критики, пишущие о романах Джоан Роулинг про Гарри Поттера, согласны с тем, что это романы воспитания, т. е. романы, в основе которых лежит «история стадиального развития личности, чье сущностное становление, как правило, прослеживается с детских (юношеских) лет и связывается с опытом познания окружающей действительности» (6, с. 148). Роман воспитания (нем. Bildungsro-man) был декларирован эпохой Просвещения, а его классический образец — трилогия И. В. Гете о Вильгельме Мейстере. К жанру романа воспитания относят и романы Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста», «Жизнь и приключения Николаса Никлби», «Дэвид Копперфилд».