Героиня романа Диккенса «Крошка Доррит»

Это одна из самых трагических фигур в мире героев Диккенса, хотя ее внешняя уравновешенность и тихая деликатность создают впечатление душевной умиротворенности. «Дитя Маршальси», лондонской долговой тюрьмы, где она родилась и прожила большую часть жизни, Крошка Доррит «несвободна» не только в силу обстоятельств, но, так сказать, по призванию. Сирота при живых родителях, пленница обостренного сознания долга, она добровольно принимает на себя бремя гипертрофированной ответственности за всех, кто ее окружает. Она полностью поглощена заботами о других в ущерб себе.

Героиня и не ждет от жизни радости, естественно принимая свою судьбу как бесконечное служение. Ее редко называют настоящим именем — Эми , для большинства персонажей, даже для влюбленного в нее Артура Кленнэма, она — «крошка Доррит». И в этом грустная ирония автора, потому что Крошка Доррит духовно меньше всего «крошка».

Да, она миниатюрна, и в двадцать с небольшим лет ее можно принять за ребенка. Но она прежде всего истинная мать семейства, которое она содержит и воспитывает. Ей некогда подумать о себе в вечных тревогах за легкомысленных брата и сестру, инфантильную мать, живущего в своем иллюзорном мире отца. В образе К. Д. переосмыслена традиционная для Диккенса тема материнства. Для тех редких героев Дик-кнса, которым посчастливилось миновать раннего сиротства, мать, как правило, не становится защитой и опорой в жизни.

Крошка Доррит «маменька» не только для городской дурочки Мэгги,- она всеобщая «маменька». Внеш-‘ вость своей героини Диккенс уравновешивает величием ее сердца, целиком отданного дру-ггим. Она может показаться «скучной», как, енно говоря, все положительные герои

Диккенса. Но Крошка Доррит героиня не реалистичес — 219 кая. Она абсолютно условна, так же как и знаменитые гротесковые персонажи писателя. Разные, они из одного мира.

К. Д. по-своему гротескна. И все же не случайно, что именно Крошка Доррит и идеализированные герои ее типа, а не эксцентрические персонажи с их яркостью, комизмом, агрессивностью и обаянием являются подлинными героями Диккенса. Крошка Доррит стала символом авторской мечты о прочности и надежности в человеческих отношениях. Но концентрация на чужих судьбах неизбежно означает минимизацию собственного «я».

Мрачный тон романа во многом определяется принципиальной неразрешимостью драмы К. Д., которая, хотя обретает любовь и семью, но от своей непомерной нравственной ноши не избавляется.

Очевидно, что призвания «маменьки» ей хватит на всю жизнь. Не зря, например, как бы вскользь упоминается автором в эпилоге, что в семье К. Д. и Кленнэма найдется место и заброшенным детям ее сестры Фанни. Брак К. Д. можно рассматривать как бессознательную попытку героини «побыть ребенком». Ведь она как будто и не была маленькой — в отличие, скажем, от такой во многом близкой ей диккенсовской героини, как Флоренс Дамбы. И если не случайно, что обычно обостренно внимательный к миру детства своих героев Диккенс лишил Крошка Доррит детства, то столь же не случайно К. Д. влюбляется и выбирает себе в спутники человека, по возрасту годящегося ей в отцы.

Ей нужен отец, которого она в лице Кленнэма, быть может, обретает.