Герой цикла пьес А. Жарри

Убю изначально был задуман как собирательный карикатурный образ всего самого отвратительного и отталкивающего в человеке. Главные черты этого персонажа — трусость и наглость, жадность и бессердечие, тупость и хитрость, цинизм и самонадеянность, равнодушие к окружающим и жестокость. Первые очертания Убю рождались в стенах коллежа в Ренне, где учился Жарри, решивший вместе с товарищами беспощадно высмеять ненавистного учителя физики по фамилии Эбер.

Придуманный ими Эбе — скопище всех пороков, главный из которых — бесконечное самодовольство, — впервые появился под именем Убю в придуманном Жарри спектакле для марионеток .

В 1896 г. папаша Убю во плоти вышел на сцену театра с красноречивым названием «Нуво театр» , в помещении которого уже очень известный к тому времени режиссер Люнье-По показал первое драматическое произведение своего молодого помощника А. Жарри, «Убю король». По прошествии столетия очевидно, что грандиозный скандал, разразившийся в вечер премьеры в маленьком театре у подножия Монмартрского холма, был провозвестником новых эстетических принципов, утверждения безобразного, абсурдного, шокирующего, провокационного как постулатов эпатирующей театральной эстетики.

Сведение персонажа Убю к карикатуре на буржуазию весьма обедняет творение Жарри. Убю символический образ Хама. Поэтому невозможно обрисовать его поведенческие реакции с точки зрения здравого смысла.

Вкрапление примет реальной эпохи, в которой очевидны отголоски франко-прусской войны и Парижской Коммуны, не могущих служить верными ориентирами для соотнесения поступков У. с конкретными событиями, лишь делает более объемным универсализм предло женной Жарри модели человеческого существования. Появление персонажа У. на сценических подмостках разрушило все существовавшие до того стереотипы представлений о взаимоотношениях сцены и зала: самим своим бытием У оскорблял зрителей, убежденных в том, что они способны понять происходящее на сцене, нравится им это или нет. Даже символический театр стремился с помощью слова и живописных выразительных средств заставить работать воображение публики.

У. же всячески демонстрировал, что ему на нее наплевать, а извергаемые им ругательства, приводившие ее в шоковое состояние, — единственный доступный ему язык.

Бесполезно пересказывать похождения Убю старается ли он завоевать корону весьма условной Польши, оказывается ли прикованным по возвращении в Париж, становится ли рогоносцем или осваивается на Монмартрском холме. Суть его остается неизменной — вызов толпе, утверждающей, что ее заставляют смотреться в кривое зеркало, не желающей узнавать себя в персонаже Жарри. Толпа отомстила художнику, идентифицировав автора с его персонажем.

Решив идти в своем сражении с ней до конца, Жарри сознательно окружил себя слухами, столь же нелепыми, как и жутковатые выходки папаши У. В первые десятилетия XX в. прием отождествления себя со своим персонажем станет почти обязательным моментом мифологизации творцами своих биографий. Но в отличие от трагического опыта, «поставленного» на себе создателем Убю, его последователи использовали холодно-остраненное и пародийно-игровое начало подобной мистификации.

Естественно, что такое создание, как Убю, не может похвастаться какой бы то ни было родословной. Очевидно лишь, что Жарри опирался в какой-то мере на смеховую стихию Рабле, заимствуя у него и гротескно разработанную тему «телесного низа». А вот потомство У.- весьма многочисленно, хотя и не все готовы признавать его своим прародителем, и его легче всего обнаружить среди персонажей драматургии абсурда.

Сценическая жизнь У, особенно богатая и разнообразная в 70-80-е годы, хранит имена таких великих исполнителей этой роли, как игравший премьеру Ф. Жемье, один из самых зна менитых французских актеров и режиссеров первой половины XX в., и очень популярный во второй половине века актер и режиссер Ж. Вильсон , Люнье-По и П. Брук , — этими именами отмечены вехи в столетней истории жизни персонажа Жарри. В 1969 г. Барро ставит спектакль «Жарри на Холме», используя произведения об У и архивные материалы автора.