«Герой нашего времени» первый русский философский роман в прозе

«Герой нашего времени» — итоговое произведение Лермонтова, первый русский социально-психологический и философский роман в прозе. Он впитал в себя творчески трансформированные на новой исторической и национальной основе традиции русской и мировой литературы, в изображении «героя века» от «Исповеди» Руссо до «Исповеди сына века» Мюссе, от «Рыцаря нашего времени» Карамзина до «Евгения Онегина» Пушкина. В то же время «Герой нашего времени» — новое слово в литературе. Вместе с «Евгением Онегиным» Пушкина и «Мертвыми душами» Гоголя он стоит у истоков русского романа второй половины XIX в.

Разрабатывая художественную концепцию человека, Лермонтов приходит к новаторскому воссоединению двух тенденций в развитии романа, осуществляя органический синтез особенностей «объективного» и «субъективного» романа, подготовленный движением мирового историко-литературного процесса. В этом смысле знаменательно, суждение Е. А. Баратынского в одном из его писем 1831 г.: «Все прежние романисты неудовлетворительны для нашего времени… Одни выражают только физические явления человеческой природы, другие видят только ее духовность. Надо соединить оба рода в одном». «Герой нашего времени» — гениальное воплощение «веления времени», этап в исторической эволюции романного жанра. При необычной сжатости он отличается насыщенностью содержания, многообразием проблематики — социально-исторической, психологической, нравственно-философской.

Образ Печорина — одно из главных открытий Лермонтова. Он поистине эпохален. В нем получили свое выражение коренные особенности после-декабристской эпохи, в которой, по словам Герцена, на поверхности «видны были только потери», внутри же «совершалась великая работа… глухая и безмолвная, но деятельная и беспрерывная». Изображению и раскрытию образа Печорина как героя особой исторической эпохи и подчинена своеобразная композиционно-сюжетная структура романа. В читательском восприятии роман четко разграничивается на две части. Одна представляет собою объективное повествование о Печорине «извне» — в записках странствующего офицера («Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу Печорина»); другая — субъективно-исповедальное самораскрытие героя изнутри в его «Журнале» («Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист»).

В каждой половине по три «главы». Однако сам Лермонтов счел нужным нарушить стройность подобной двучленной композиции. В отдельном издании романа «Тамань» из «Журнала Печорина» вместе с «Предисловием» к нему были отнесены к I части. Возможно, это было сделано, чтобы соблюсти между частями соразмерность (принимая во внимание размеры «Княжны Мери»). Но нельзя не заметить, что при таком «асимметричном» делении внутреннее взаимопроникновение в романе двух композиционно-повествовательных форм стало еще более тесным. К тому же в I части (включая «Тамань») Печорин предстает в кругу «естественных» и «простых» людей, во II — в близкой ему «цивилизованной», привилегированной среде.

В «Герое нашего времени» Лермонтов, стремясь к наибольшей объективации близкого ему героя, подчеркнуто отделяет его от себя прежде всего особой структурой повествования: автор как бы уходит за «кулисы» романа, ставя между собой и героем «посредников», которым и передоверяет повествование. В качестве непосредственных субъектов повествования выступают странствующий офицер, ведущий свои путевые записи («Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу»), один из персонажей романа — штабс-капитан Максим Максимыч («Бэла») и, наконец, сам герой романа — Печорин («Журнал Печорина»). Благодаря такой полисубъектной организации повествовательной структуры герой стереоскопически просматривается с разных точек зрения. Вначале мы о нем слышим из уст Максима Максимыча. Затем о случайной встрече с героем рассказывает офицер-повествователь. И, наконец, повествование переходит «в руки» самого героя.

Реалистически показывая в романе определяющее значение среды и обстоятельств для формирования характера, Лермонтов в образе своего героя сосредоточивает внимание не на этом процессе, а на конечном итого развития человеческой личности, на потенциальных возможностях внутренне суверенного развития, во многом определяющего ее поведение. Отсюда глубокий психологизм романа — одна из главных его новаторских черт, определившаяся своеобразием творческой индивидуальности поэта и историческими условиями, когда, по словам Герцена, «бедность сил, неясность целей указывали необходимость… работы предварительной, внутренней».

В «Герое нашего времени» писатель отразил повышенный интерес своих современников к «внутреннему человеку», что было отмечено Белинским в первой же рецензии на него: «В основной идее романа г. Лермонтова лежит важный современный вопрос о внутреннем человеке». Внутреннее и внешнее в человеке у Лермонтова — две неразрывно связанные сферы. Этим обусловлено наличие в романе двух основных форм психологизма: «непрямого» раскрытия психологических процессов в их внешнем проявлении и непосредственного внутреннего анализа и самоанализа героя. Первая из этих форм основывается на рассмотрении внешнего как особого знака внутреннего. Но преимущественной в романе является вторая, непосредственная форма психологизма. Ведущим здесь выступает самоанализ героя, впервые так широко представленный в русской литературе. Самоанализ Печорина имеет в романе разные формы выражения: исповеди перед собеседником; «сиюминутной» внутренней речи героя, синхронной действию; ретроспективного осмысления своих психических состояний и мотивов поведения; «психологического эксперимента» над другими и собой.

Одна из заслуг Лермонтова — в углублении представлений о сложности и многомерности человеческой личности. Рассмотрение диалектики внутреннего и внешнего в человеке обретает в романе как социальный, так и философский смысл. Еще в «Княгине Литовской», отметив в облике героя черты «в моде и духе века», автор заключал: «Но сквозь эту холодную кору прорывалась часто настоящая природа человека…».