Герой повести Шатобриана «Рене»

Литературные прообразы: Вертер Гете, лирические герои английских поэтов XVIII в. Грея и Томсона, герои «Поэм» Оссиана, повествователь «Прогулок одинокого мечтателя» Ж.-Ж. Руссо. Повесть «Рене» была впервые напечатана в составе трактата Шатобриана «Гений христианства» как приложение к главе «О смутности страстей». В этой главе Шатобриан анализирует «состояние души, которое не привлекало до сих пор должного внимания»: «способности наши, юные, деятельные, цельные, но затаенные в себе, лишенные цели и предмета, обращаются лишь на самих себя. Мы познаем разочарование, еще не изведав наслаждений, мы еще полны желаний, но уже лишены иллюзий.

Воображение богато, обильно и чудесно; существование скудно, сухо и безотрадно.

Мы живем с полным сердцем в пустом мире и, ничем не насытившись, уже всем пресыщены»; силы «пропадают втуне», беспредметные страсти «сжигают одинокое сердце». Шатобриан связывает подобное состояние с прогрессом цивилизации и его печальными последствиями: «обилие примеров, проходящих перед глазами, множество книг, трактующих о человеке и его чувствах, делают искушенным человека неопытного». У описанного душевного состояния были и совершенно конкретные исторические причины, которые Шатобриан не называет прямо, но как бы подразумевает: «пылкие души, которые живут в свете, не вверяясь ему, и становятся добычей тысячи химер»,- это молодые люди послереволюционной эпохи, у которых революция отняла не только родных, но и весь привычный уклад жизни, поприще, на котором они могли бы с пользой растрачивать свои силы.

Впрочем, в самой повести исторические, «материальные» причины скорби Рене остаются за кадром, отчего скорбь эта обретает вселенский, поистине метафизический характер. Объятый меланхолией, Рене покидает родные края и отправляется в путешествие по Европе, посещает Грецию, Италию, Шотландию; он созерцает древние руины и размышляет о судьбах мира, воссев на вершине вулкана, и нигде душа его не находит успокоения. Р. возвращается домой, где его ждет любимая сестра Амели, но та чахнет от непонятной болезни и наконец удаляется в монастырь; в день пострижения Р. случайно узнает ее страшную тайну: Амели питает преступную страсть к нему, своему родному брату, и именно поэтому бежит от соблазнов мира в монастырь. Р., в отчаянии сознающий себя причиной горя Амели, избирает себе другое прибежище: он уезжает в Америку, где поселяется среди индейцев-натчезов и женится на индианке Селюте.

Амели умирает в монастыре, Р. же остается жить и страдать.

Сразу же после выхода отдельного издания повести образ Рене обрел европейскую славу. У Р. появилось множество продолжателей, от знаменитых, таких, как байроновский Чайльд-Га-рольд, Жан Сбогар Нодье, Алеко Пушкина, Октав А. де Мюссе, до безвестных жалобщиков, изливающих свои печали в унылых элегиях. Сам Шатобриан впоследствии, в своей автобиографической книге «Замогильные записки» , писал, что хотел бы уничтожить Рене или, по крайней мере, никогда его не создавать: уж слишком много «родственников в прозе и в стихах» объявилось у его героя, сетовал писатель; вокруг не сыщешь юнца, который бы не пресытился жизнью и не воображал себя несчастным страдальцем.

Шатобриана огорчало то, что его мысль не поняли до конца, что, пленившись сочувствием к Рене читатели упустили из виду финал повести.

Ведь целью писателя было не только изобразить разочарованность и меланхолию Р., но и осудить их. В финале «Рене» герой получает суровую отповедь от священника отца Суэля: человек не имеет права обольщаться химерами, потакать собственной гордыне и изнывать в одиночестве; он обязан трудиться вместе с людьми и на благо людей, и эта жизнь заодно с себе подобными излечит его от всех нравственных недугов. Именно к Р. обращает в финале повести индеец Шактас знаменитые слова, которые так любил Пушкин: «Счастье обретается лишь на проторенных путях» . «Проторенные пути» — это возвращение к людям, лекарство от вселенской тоски.

Р. и сам мечтает о подобном исцелении, недаром он просит натчезов принять его в число воинов племени и мечтает зажить такой же простой и чистой жизнью, как и они.

Однако излечиться Рене не суждено; и среди индейцев он остается человеком, абсолютно разочарованным в жизни, лелеющим свою скорбь. Такое отношение к миру не было придумано Шатобрианом; мало того, что в описании психологии Р. много автобиографических моментов, гораздо важнее, что сходные чувства испытывали в начале века многие молодые люди, Шатобриан лишь выразил его в такой емкой и всеобъемлющей форме, какая до тех пор никому не была доступна. Многие виднейшие французские писатели XIX в.: Ламартин, Сент-Бев, Жорж Санд — узнавали в Р. самих себя и свои переживания.

С другой стороны, история Р. не только выражала уже существующее умонастроение, но и в какой-то степени провоцировала его, сама становилась источником тотального разочарования, ибо из этой истории все запомнили тоску героя и его абсолютное неприятие окружающего мира, но никто не пожелал внять проповеди отца Суэля.

Шатобриан был убежден, что воплотил в образе Р. «болезнь века», которая умрет вместе с веком, однако читатели разных эпох продолжали узнавать себя в Рене. По словам Ш. Нодье, «болезнь» оказалась более распространенной, чем думал сам автор. Это выражение тревог души, которая все испытала и чувствует, что все от нее ускользает, ибо всему приходит конец.

Это смертельная тоска, неразрешимое сомнение, безутешное отчаяние безнадежной агонии; это ужасающий вопль общества, которое вот-вот распадется, последняя судорога умирающего мира . В России особое внимание к фигуре Р. проявили К. Н. Батюшков и М. П. Погодин, указавший в предисловии к своему переводу «Рене» на сходство этого характера с характерами Фауста, Вильгельма Мейстера, героев Байрона и Пушкина.