Герой романа Джека Лондона «Мартин Идеи»

Его жизненный путь сходен с тем, что прошел и сам Джек Лондон. Роман, соединивший романтическую и реалистическую традиции, посвящен борениям духа личности незаурядной, высокоодаренной, дерзновенной. Это герой, силой своей натуры словно предназначенный противостоять вызову жизни.

Подобно Дж. Лондону, Мартин Идеи вырос в бедности, среди людей, находящихся в самом низу общественной лестницы. Подобно же своему создателю, в котором с ранней молодости пробудилось страстное желание пробиться «наверх», к материальным и духовным благам общества, М. И. испытывает неудовлетворенность своим положением, хочет избежать жалкой участи людей, в среде которых он живет, и ставит перед собой задачу изменить предначертанную ему происхождением судьбу. Он отказывается безропотно принять свою бедность, незначительность, отсутствие надежд на будущее.

К кардинальному решению о перемене своей участи подвигла М. И. любовь. Он, неотесанный матрос, стремится завоевать любовь девушки из общества.

Благодаря случайному стечению обстоятельств, познакомившись с семейством банкира Морза, Мартин Идеи влюбляется в его дочь Руфь.

Она для Мартин Идеи олицетворение чистоты и одухотворенности, всего того, к чему его неодолимо и властно влечет пробуждающийся в нем художник. Предпринимая свое «восхождение», М. И. движим высокими помыслами. Его стремление завоевать себе место наверху стимулируется не столько материальными интересами и честолюбивыми помыслами, сколько потребностью в знании, культуре, мечтой о красоте отношений между людьми.

Обратившись к чтению и самообразованию, приобщаясь к сфере культурных ценностей, М. И. поначалу беспрестанно сравнивает два мира. Если тот, который дан ему от рождения, видится теперь засасывающей трясиной, то новый, едва приоткрывшийся перед ним, манит, как светлая солнечная даль.

Дж. Лондон, которого всегда притягивали мужественные натуры, наделяет М. И. недюжинной силой и несокрушимой волей. Вдохновленный любовью, М. И. с энтузиазмом устремляется на завоевание нового мира. Осознание своего художественного предназначения и утверждение его в буржуазном мире, где мерилом достижений служит деятельность финансиста, требует от М. И. огромной выдержки и стойкости. В стране, где возник и столь распространен культ «self-made man», желание М. И. выдвинуться, занять более высокое социальное положение не могло не рассматриваться как естественное и похвальное.

Но его стремление к писательству видится окружению Руфи едва ли не сумасбродством. Отнюдь не одобряет его и сама Руфь, которая только заставляет себя смириться с его писательской «лихорадкой», думая, что со временем она неизбежно пройдет и тогда Мартин образумится.

Мартин Идеи пишет рассказы, повести, стихи, рассылая их в различные редакции и издательства. Но рукописи неизменно возвращаются. Ему действительно требуется большая выдержка, чтобы, не потеряв веры в себя, продолжать писать.

Упорствуя в этом стремлении, М. И. обрекает себя на отчаянную нужду, терпит лишения. Нередко, потратив последние деньги на марки, чтобы в очередной раз отправить свои сочинения, он остается голодным.

В надежде разобраться, почему написанное им отвергается, М. И. часами просиживает в читальном зале, придирчиво сравнивая напечатанное в журналах со своими рассказами. В глазах М. И. журнальное сочинительство — мелочно, ограниченно и без сомнения ориентировано на добропорядочных господ, кровь которых не волнуют мятежные чувства. Все эти писания бесконечно далеки от той действительной жизни, из самой гущи которой он вышел, все они — безжизненны, фальшивы и пресны. Для прямой, честной натуры М. И. сделки с совестью невозможны.

Лондон раскрывает через образ М. И. свое понимание миссии писателя. Его герой отказывается следовать расхожим литературным образцам. Он так же, как и сам Лондон, отказывается встать «в ряды умных посредственностей» и потворствовать «бесхарактерным, ожиревшим, трусливым буржуазным инстинктам».

Натура незаурядная и дерзновенная, Мартин Идеи стремится наиболее полно выразить свою творческую индивидуальность. Он жаждет отыскать в духовной сфере наилучшим образом отвечающую своей натуре стезю и находит ее в философских воззрениях Ницше. При тех исключительных интеллектуальных и физических данных, которыми наделен М. И., трудно было не поддаться искушению вообразить себя «сверхчеловеком». Однако в еще большей степени на «исповедание» ницшеанства М. И. подвигло то, что он воспринял в учении немецкого философа глубоко созвучный ему антибуржуазный пафос. «Ницше был прав

Мир принадлежит сильным, которые так же благородны, как и могучи, и которые не барахтаются всю жизнь в болоте купли и продажи», — заявляет он. Торгашеский дух, который М. И., приобщившись к жизни «столпов общества», распознал за внешним лоском и утонченностью, был ему отвратителен. М. И. столкнулся с мелочностью, скудостью духовных интересов.

Этому обществу принадлежит и Руфь при всей ее изысканности.

Она существует в мире светских условностей и не способна осознать этого. Даже если бы разрыва с Руфью не было, то все равно наступило бы глубокое и острое разочарование М. И. в мире, к которому она всецело принадлежит. К тому моменту, когда — внезапно и ошеломительно — к М. И. пришел писательский успех, от прежних иллюзий не осталось и следа.

С горечью герою пришлось осознать подлинное место искусства в этом мире, где оно, в сущности, как и всякий товар,- предмет купли и продажи. Что же касается его успеха, то М. И. понимает: он — не столько следствие его таланта и огромного труда, вложенного в произведения, сколько, как ни обидно это признать,- игра случая. А сам он — «просто баловень судьбы, выскочка, который вторгся на Парнас, воспользовавшись благодушным настроением богов».

Успех пришел, когда герой уже, казалось, перешел те пределы, за которыми не извериться в себе невозможно. Успех принес деньги. Но они не могут составить смысл его жизни. Не ради богатства Мартин Идеи предпринял свое «восхождение». Он так и не обрел мира высоких помыслов и благородных поступков, того «нового рая», который грезился ему в возвышенных мечтаниях.

Вернуться же к себе прежнему, влиться вновь в ту среду, из которой он вышел, также теперь невозможно. Вполне справедливо и в отношении М. И. утверждение Томаса Вулфа, вынесенное в название его романа «Домой возврата нет». Не дано обратить вспять течение времени. Это позднее докажет трагическим исходом своей судьбы еще один американский мечтатель, Джей Гэтсби.

Отчужденный от мира простых людей, презирающий мир «высших классов», Мартин Идеи попытавшись было найти спасение в заповедном уединении островов южных морей, обрывает свою жизнь, которая стала для него неизбывно, безысходно мучительной. Это тем трагичнее, что гибнет творец, а именно таким явлен в романе Мартин Идеи и пройденная им школа труда, познания и творчества описана Дж. Лондоном впечатляюще и убедительно. Это тем трагичнее и потому, что гибнет тот, кому удалось в одиночку одержать победу, завоевать успех.

Однако победа этого «одинокого завоевателя» обернулась его поражением, выявив бесперспективность индивидуалистического пути.

Ирвинг Стоун, автор художественной биографии Джека Лондона «Моряк в седле» , говорил, что вдохновил его на писательскую деятельность «Мартин Идеи». «Почти во всех странах,- признается он,- я встречал авторов, которые уверяли, что своим побудительным импульсом и твердой решимостью стать писателями они обязаны чтению «Мартина Идена» и других захватывающих романов Джека Лондона».

В 1918 году по мотивам романа «Мартин Идеи» В. В. Маяковский написал сценарий «Не для денег родившийся» и сыграл в фильме главную роль.