Главная тема повести Рея Бредбери «451° по Фаренгейту»

В антиутопическом мире фантастической повести Рея Бредбери «451° по Фаренгейту» самым страшным преступлением считается хранение книг. Жилище, в котором обнаружена эта зараза, подлежит уничтожению через сожжение: для этого и специальные пожарные команды созданы. Еще бы — ведь чтение может — о ужас! — пробудить индивидуальность, а «идеальное общество» в антиутопическом мире Бредбери базируется на следующем идеологическом постулате: «Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды: тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют свое ничтожество».

И вообще — «Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть обе стороны вопроса. Пусть видит только одну, а еще лучше — ни одной». На этом стоит «идеальное общество», в котором чтение — самое страшное преступление. Еще одной составляющей большинства антиутопических миров является жесткое кастовое деление.

В самом деле, общество, в котором миллионы воль слиты в единую волю, нуждается в диктаторе, который бы эту волю направлял, понимал то, что недоступно всем остальным. Поэтому речь здесь идет уже не о юридическом, экономическом и т. д. неравенстве, но о неравенстве внутреннем, предполагающем деление людей с самого рождения на тех, в чьих руках будет безграничная власть, и на тех, чей удел — безграничное повиновение и неспособность взглянуть шире, нежели это определено его положением. Уже «счастье» по

Модели Великого Инквизитора (Ф. М. Достоевский. «Братья Карамазовы») и Шигалева (Ф. М. Достоевский. «Бесы») предполагает изначальное деление людей на «счастливых младенцев» и на тех, кому на роду написано этими «младенцами» повелевать. Вот социальная инфраструктура общества по модели Великого Инквизитора: «Будет тысяча миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие добра и зла». Еще более «заманчива» перспектива, которую рисует Шигалев из «Бесов» — «Он предлагает в виде конечного разрешения вопроса разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и превратиться вроде как бы в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной невинности».

Если «дивный новый мир» не может предоставить всем работу равной квалификации, то «гармония» достигается за счет преднамеренного уничтожения в человеке всех тех интеллектуальных или эмоциональных потенций, которые не будут нужны для в прямом смысле этого слова написанной на роду деятельности. Отсюда и деление пробирок на категории «альфа», «бета», «гамма» и т. д. Смысл этой страшной иерархии заключен в словах Верховного Контролера: «Представьте себе фабрику, весь штат которой состоит из альф, то есть из индивидуализированных особей… адаптированных так, что они обладают полной свободой воли и умеют принимать на себя любую ответственность. Человек, раскупоренный и адаптированный как альфа, сойдет с ума, если ему придется выполнять работу умственно дефективного эпсилона.

Для большинства антиутопий XX века характерна также постановка вопроса о соотношении цели и средств, необходимых для преобразования в желаемом направлении такого тугоплавкого материала, как человеческая природа. Даже утопические миры Бернарда Шоу и Герберта Уэллса проделали на пути к своему расцвету достаточно кровавый путь. Даже Шоу в пенталогии «Назад к Мафусаилу» скрепя сердце соглашается с тем, что «творческая эволюция» человечества в сторону «долгожительства» непременно на переходном этапе будет сопряжена с делением человечества на две неравноправные расы — «долгожителей» и «недолгожителей» — и в конце концов с уничтожением последних (по законам естественного отбора).

Если говорить о цене построения «научного» общества в уэллсовском варианте, то «прежде чем в Утопии утвердилось научное государство, во имя его утверждения погибло более миллиона мучеников — а тех, кто просто терпел ради него беды и страдания, сосчитать вообще невозможно». Но если для утопического взгляда на мир, как правило, характерно нежелание концентрироваться на этой проблеме, то для антиутопического взгляда, напротив, характерна постановка вопроса о самоуничтожении самой цели, достигаемой посредством разного рода «прополок» и «чисток».