Гюго: юноша, драматург и новатор

1876 год. Уже пять лет прошло с тех пор, как улицы Парижа обагрились кровью коммунаров. В Версале идет заседание сената. На трибуну поднимается седобородый человек, весь в черном, с белой, как снег, головой. Высокий лоб изборожден морщинами. Это следы изгнаний, тревог, размышлений, борьбы. Он всматривается в каменные лица сенаторов, поднимает руку, и в напряженной тишине зала раздается его голос: он требует амнистии коммунарам. Этот человек — Виктор Гюго. Гюго-юноша, драматург-новатор, вождь романтического движения во Франции; Гюго-романист, автор «Отверженных» и «Девяносто третьего года», Гюго-трибун, борец за мир, за республику, за амнистию коммунарам.

Виктор Гюго родился в 1802 г. в семье воина наполеоновской армии. Отец его в годы первой французской буржуазной революции был солдатом в рядах войск республики, потом он дослужился до генеральского чина, уже сражаясь под знаменами Наполеона. В колыбели Виктор Гюго слышал призывную дробь барабана и звуки военных рожков. Семья воина разделяла его походную жизнь, но эта жизнь становилась все труднее и опаснее. Мать Гюго с тремя маленькими сыновьями поселилась в Париже. Лети начали учиться. В годы наполеоновских войн мальчики с матерью два раза приезжали к отцу,: Один раз — в Италию, другой раз — в 1881 г.- в Испанию. Эта страна, с ее знойным небом, старинными соборами, гробницами героев, гордая Испания, выжженная войной, но не покорившаяся захватчикам-французам, навсегда запомнилась Виктору Гюго. Гул наполеоновских походов и побед разносился в те годы по всему миру. Но не все французы преклонялись перед своим императором. В Париже то и дело вспыхивали заговоры против Наполеона. Особенно волновался народ Парижа, услышав весть о поражении французской армии в снегах России. Подняли голову роялисты — сторонники низвергнутой династии Бурбонов. Противницей Наполеона была и мать Гюго, под влиянием которой складывались взгляды юного поэта. Она ненавидела узурпатора Франции, ведущего непрерывные войны, но мечтала не о республике, а о восстановлении монархии, которая, как думала она, принесет истерзанной стране мир и спокойствие.

Еще в детстве Виктор Гюго начал сочинять стихи и уже тогда пытался по-своему откликнуться в них на события современности. Одна из ранних его од — отклик, на битву при Ватерлоо, последнюю битву Наполеона. С годами литературное творчество превратилось у Гюго в страсть, в необходимость, в дело всей жизни.

В 1817 г. он одержал первую победу на избранном поприще. Его ода «О пользе наук во всех положениях жизни» была отмечена похвальным отзывом на конкурсе в Академии. Жизненная стезя определилась. Юноша энергичен, одарен, умеет трудиться за десятерых и писать с необычайной быстротой. На пари с товарищами шестнадцатилетний Гюго за две недели написал свою первую повесть «Бюг Жаргаль». Она не отличается исторической и психологической достоверностью, но написана живо, темпераментно. Значительность ей придает тема — восстание негров Сан Домннго против жестоких белых плантаторов. И молодой автор — на стороне восставших. Он считает себя роялистом, но уже сочувствует угнетенным и мечтает о справедливости.

В 1819-1820 гг. Гюго вместе с братьями редактировал журнал «Литературный консерватор». Он печатал в этом журнале свои оды, элегии, эпиграммы, сатиры и критические статьи под разными псевдонимами. Просуществовав год с небольшим, журнал закрылся, и восемнадцатилетний литератор остался без работы. Пришло трудное время в его жизни. Мать умерла; отец, не одобрявший его решения стать писателем, отказал в поддержке непокорному сыну. Гюго начинает работать с удвоенной энергией.

Скоро выходит в свет роман «Пан Исландец», за ним появляются одно за другим издания «Од», дополняемые все новыми и новыми стихами и все более обширными предисловиями. Эти предисловия — своеобразные манифесты, в них Гюго излагает свои мысли о задачах поэзии. Горизонты его расширяются, он подхватывает свежие веяния, носящиеся в воздухе, и уже начинает мечтать о преобразовании французской поэзии, скованной стеснительными правилами поэтики XVII в., отгороженной от живого языка и ритмов современности. Споры с кружке друзей Гюго становятся все горячее. Литературные темы переплетаются с политическими.

По всему миру в эти годы веют беспокойные и вольные ветры. Народы Европы не хотят смириться и жить вод гнетом «Священного союза», под игом поработителей. В Италии действуют тайные общества карбонариев, они стремятся освободить страну от австрийского владычества, вернуть Италии вольность. Маленькая Греция восстает против турецкого ига. В 1824 г. в рядах греческих повстанцев сражается великий английский аоэт Байрон. Его смерть в Миссолонгах потрясает всю Европу. Из России несутся вести о восстании декабристов. И во Франции все усиливается брожение умов. Возникают заговоры. Появляются французские общества карбонариев. Парижане читают обличительные памфлеты, звучат песенки Беранже. Виктор Гюго прислушивается к голосам жизни. В нем выражался протест против действительности реставрированной монархии и против обветшавших литературных форм. Недоделанные революции, несбывшиеся надежды, скованное цепями прошлого искусство. Протест нарастал со всех сторон. К романтическому движению в начале 20-х годов примыкали писатели, различные по убеждениям и творческому складу. Поэтизация прошлого своеобразно переплеталась у романтиков с мечтой об обновлении мира; безудержная фантастика шла рука об руку с желанием приблизиться к жизни. Стремление к современности и объединило передовые силы литературного движения. Гюго стал во главе прогрессивного крыла французских романтиков.

Пришла пора создать искусство, соответствующее новому веку, а не перепевать на все лады каноны прошлого — таково было убеждение прогрессивных романтиков, таково было требование самой жизни. Больше терпеть нельзя. На сценах французских театров идут жалкие, обескровленные пьесы, герои их говорят и чувствуют, любят и умирают по правилам устаревшей поэтики. Напудренные парики скрывают живой облик современника. «Долой парики!», «Долой окостеневшие правила!». «Литература должна заговорить языком жизни!». Этот клич прогрессивного романтизма во всю ширь прозвучал в предисловии к пьесе Гюго «Кромвель». Сама пьеса, в которой автор хотел дать образец нового искусства,, получилась слишком длинной, пьесой для чтения, а не для театра. Но предисловие к «Кромвелю» прозвучало как сигнал к борьбе, как набат, и стало манифестом романтического движения.

В предисловии к «Кромвелю» Гюго бросает широкий взгляд на историю человечества и пытается установить связь литературы с развитием общества. Гением литературы нового времени он провозглашает Шекспира, ведущим жанром — драму, а главные эстетические принципы нового искусства видит в выявлении контрастных начал в жизни и душе человека. Отсюда вытекает громадное значение приема контрастов в литературе — сопоставления великого и смешного, возвышенного и низменного, прекрасного и чудовищного. Особую роль в новом искусстве Гюго придает гротеску — сгущенному, рельефному изображению чудовищного и смешного.

«Гротеск вносит в трагедию то смех, то ужас»,- пишет Гюго. Как примеры гротеска в литературе он приводит образы злодеев и нравственных уродов из драм и комедий Шекспира и Мольера: образы Яго и Тартюфа, Гарпагона и Фальстафа. Уродливое в жизни, утверждает поэт, может стать прекрасным в искусстве. Гротеск оттеняет и подчеркивает идеальное и возвышенное, помогая выявить истину.

Гюго решительно призывает к освобождению современной драмы от устарелых правил единства времени и места: «Искусственно ограничивать действие драмы двадцатью четырьмя часами столь же нелепо, как и ограничивать его прихожей»,- заявляет поэт. Он требует реформы литературного языка: «Язык не останавливается в развитии. Человеческий гений всегда движется вперед, а вместе с ним изменяется и язык. Французский язык девятнадцатого века не может оставаться французским языком восемнадцатого века». Заповедями нового искусства называла предисловие к «‘Кромвелю» романтическая молодежь, группировавшаяся вокруг Гюго.