Идеологемы, которые нам выбирают

Выскажу несколько суждений по поводу выступлений В. А. Болотова и И. И. Калины.

В. А. Болотов, как видим, признает актуальность проблем, вынесенных на обсуждение нашего Форума. Его твердое «Надо менять закон» в резюмирующей части статьи — дорогого стоит.

Но изменения в непродуманном законе всем нам нужны не ради получения каких-либо привилегий для школьной литературы, а лишь для совершенствования проверенной системы российского литературного образования. Спору нет, эффективность форм итогового экзамена по литературе необходима, но экзамен должен именно Завершать многолетний Курс обучения, а не быть технологическим актом, как это, по сути, предлагает В. А. Болотов.

Ведь всем в обществе понятно, почему так взволновались словесники. Когда в системе ЕГЭ обязательными экзаменами были объявлены математика и русский язык, стало очевидно: литература из органической, вековой связки «русский язык и литература» вылетает, низводится на уровень рисования или пения .

Но может ли даже в самом страшном сне учитель математики Исаак Иосифович Калина представить, что из экзамена по математики изымут разделы тригонометрии или алгебры, сказав, что это правильно и очень даже гармонично?!

А ведь язык без фундаментальной опоры на литературу, на родную речь превращается в совершенно рефлекторный аттракцион, в геометрию без стереометрии. И не только о русском языке речь! Вспомните хотя бы, как изучаются в школе даже иностранные языки, как рано там начинают вводиться, наряду со служебными текстами, отрывки из художественных произведений, стихотворения и т. д.

Исаак Иосифович с такой страстью выступает против наших, пока что робких попыток втолковать начальству очевидное, что можно подумать: в России царит языковая идиллия и общество уже страдает от перехлестывающего через край филологического эстетизма!

Между тем наше вездесущее телевидение, нередко своей языковой консистенцией заставляющее вспомнить о зловонной выгребной яме, ничтоже сумняшеся ежедневно отражает и другую сторону нашей речевой культуры — удручающее косноязычие большинства российских чиновников, военных и милицейских чинов. За годы чеченских войн мы уже привыкли, что боевики, несмотря на легкий акцент, куда красноречивее и внятнее большинства наших многозвездных генералов. Работники российской прокуратуры и милиции городят перед телекамерами такое, что преступный мир может быть спокоен: эти герои ему в неправедном труде не помеха!

Это уже не казусы, а укореняющийся стиль речи!

И как здесь не вспомнить, что лишь два десятилетия назад школьное литературное образование стало освобождаться от чудовищных идеологических тисков, обретать черты естественной этико-эстетической системы… Так с какой же целью хотят прервать этот благотворный процесс? Вспомните, досточтимый Исаак Иосифович, что даже в лихие 1990-е годы, осознав тяжесть, если не сказать катастрофичность речевой проблемы, стали повсеместно вводить курсы русского языка в вузовские программы!

Тогда, правда, процесс не пошел, но не поэтому ли сегодня стало еще хуже?

Вы, разумеется, можете возразить, что речь идет о русском языке, а не о литературе. Но если такое опрометчивое возражение все же прозвучит, я напомню общеизвестное любому педагогу: обучение искусству устной и письменной речи, как показывает мировая практика, достигает наилучших результатов, если оно ведется на основе произведений изящной словесности, памятников красноречия, а это и есть столь подозрительная и неописуемая для чиновников литература.

Придется также напомнить, что даже коммунистическая власть на литературу часов не жалела , напомнить моим ровесникам Виктору Александровичу и Исааку Иосифовичу, что в наши школьные времена в выпускном классе у нас было пять уроков литературы в неделю, а шестой — коррекционный урок русского языка. И даже тогда, при той убогой содержательно программе, учителя находили, чем качественно эти часы наполнить; зачем же уничтожать сегодняшние обретенные возможности?!

Еще об одной серьезнейшей силе, которую дает полноценное литературное образование.

Мне неизвестна ваша точка зрения на введение в школьную программу основ религиозного образования с конфессиональным разделением. У меня, при моей личной религиозности, она резко отрицательна.

Хотим мы того или нет, в школьной практике без элементов принуждения не обойтись. Заигрывание с детьми никогда не шло на пользу образованию. Объяснять, почему это или то им необходимо, — непременно; предлагать: Чего изволите? — никогда.

Последнее слово всегда должно быть за учителем.

Но вот парадокс: именно Принуждение к вере ничего хорошего не даст, в стенах школы — тем более, а конфессиональные межи создадут очень опасные конфликты в эмоциональной детской среде. Именно здесь, в отличие от большинства сфер общения взрослых с детьми, может быть, только здесь приемлема лишь добровольность. Приведу пример, наверное, вам известный.

Гимназист Борис Пастернак, в силу его семейной принадлежности к иудаизму, был освобожден от посещения уроков Закона Божьего. И в то время как его товарищи испытывали все прелести принудительного духовного образования Вне церкви, Пастернак сам, по свободному изъявлению души, посещая храмы и службы, читая книги, пришел к христианству. И не только стал воцерковленным человеком, но и создал несравненные в русской литературе шедевры, лирически и проникновенно воплощающие мир христианина ХХ века.

В нынешних шумных поисках путей нравственного оздоровления российского общества надо не бездумно впрессовывать религиозно-церковный суррогат в школьное пространство, заодно здесь же изничтожая литературу, а вспомнить, что именно на уроках литературы можно достичь желаемых всем нам результатов по общекультурному, гуманитарному, этическому образованию школьников, подготовить их и обратить, достойно и без суеты, лицом к Храму. Помогите учителю, дайте ему возможность именно на уроках литературы создать основу для развития подлинно нравственной личности!

Место литературы в общей системе школьного образования установилось давным-давно, оно обеспечено вековым опытом, и до сокрушительных реформ последнего времени никто на него не посягал.

И. И. Калина напрасно пытается спровоцировать чувство обиды у наших коллег-предметников, усмотрев в органических целях курса литературы некую претензию на первенство. Да, и на уроках математики так или иначе идет обучение пониманию различных текстов, но цели математического образования все же находятся в иной плоскости. Ведь мы, словесники, не заявляем, что, считая со школьниками стопы в стихотворной строке, также развиваем их математические навыки?!

В общем образовании одно помогает другому, но специфику предмета никто никогда еще не упускал из виду. Чудесное слово Метапредметно пусть останется в лексиконе тех, кому нравится им жонглировать, а в остальном давайте не будем становиться вверх тормашками и заявлять, что на руках ходить очень даже можно. Если Господь Бог дал человеку именно Слово как основную форму для универсального общения с себе подобными, сохраним выверенные принципы всестороннего обучения искусству владения этим Словом.

Тогда и можно будет обсуждать, как это лучше сделать в современных условиях.