Импрессионистические мотивы в повести А. П. Чехова «Степь»

Не случайно А. П. Чехова многие исследователи называют импрессионистом. Так, написанная им еще в конце 1880-х годов повесть «Степь» отмечена чертами, характерными для этого литературного направления.

Здесь нет идеи и сюжета в традиционном смысле. Мальчик Егорушка едет в бричке по донецкой степи со своим дядей и попом. Изображаются переживания этого мальчика во время путешествия. Все пейзажи повести можно назвать пейзажами настроения, причем настроения меланхолического.

Мы видим мир, отраженный в человеке. Переданы впечатления человека, уловившего случайный миг жизни природы. Автора как такового в повести нет.

Герой воспринимает мир вне авторской воли. А за ним и каждый читатель создает свое собственное видение мира, свой взгляд. Чехов оставляет читателю множество путей для додумывания, тем самым приглашая к сотрудничеству, к созданию своего собственного впечатления.

Вот, например, описание степи ночью: «Направо темнели холмы, которые, казалось, заслоняли собой что-то неведомое и страшное, налево все небо над горизонтом было залито багровым заревом, и трудно было понять, был ли то где-нибудь пожар, или же собиралась восходить луна. Даль была видна, как и днем, но уже ее нежная лиловая окраска, затушеванная вечерней мглой, пропала, и вся степь пряталась во мгле, как Дети Мойсея Мойсеича под одеялом…»

Здесь Чехов ни разу не использует прилагательного «черный». Вместо этого, как Ренуар, отрицавший черный цвет и вообще исключивший его из своей палитры, заменив на синий, Чехов использует все оттенки лилового цвета. Палитра Чехова — это те же краски импрессионистов — насыщенные, полные жизни все цвета радуги. Но несколько более затуманенные. Эту палитру можно сравнить с палитрой Дега — изысканно-приглушенные пастельные цвета.

Все изображение словно погружено в думку.

«Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля — все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести…

Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски…»

Даже в технике нельзя не отметить этого удивительного сходства литературного произведения и живописных полотен импрессионистов. Чехов изображает природу яркими мазками, сочетаниями красок, еще раз повторяя нам, что мир состоит из цветных пятен и наше сознание лишь их достраивает, старается выйти за пределы «идейного» искусства, отказаться от декларативности, писать прекрасную природу. Он возвращает в литературу многоцветие.

Так художники-импрессионисты отказываются от светотени, чтобы показать, что мир гораздо шире нашего восприятия. Как Моне берет стог сена и изображает его до бесконечности, каждый раз открывая все новые грани образа, все новые оттенки красок, новые впечатления, так и Чехов передает нам новое видение степи и усиливает впечатление с каждым новым описанием, с каждым новым обликом степи.