Интерес к русской истории у Пушкина

Интерес к русской истории привел Пушкина еще в пору южной ссылки к изучению политики русских самодержцев XVIII века. Первые выводы были зафиксированы в Кишиневе в августе 1822 года в «Заметках по русской истории XVIII века».

Самовластье — извращенная, по Пушкину, форма монархического правления, ненавистная поэту. Еще в оде «Вольность» (1817) он писал о Наполеоне — «Самовластительный злодей, Тебя, твой трон я ненавижу…» Самовластье неминуемо ведет к злодейству. Эти «две вещи» «совместны». В послании «Чаадаеву» (1818) понятие самовластья распространено на все русское самодержавие. Высказав перу, что взойдет «звезда пленительного счастья, Россия вопрянет ото сна», Пушкин утверждает — после победы «на обломках самовластья Напишут наши имена». Та же идея положена в основание эпиграммы на «Историю государства Российского» Карамзина, в которой искреннее оправдание русского самодержавия Карамзиным рассматривается как доказательство «необходимости самовластия» для России.

В начале 1820-х годов Петр I для Пушкина — «великий человек», с «необыкновенной душой» и в то же время самовластный государь». Но разгром восстания декабристов 1825 года, с одной стороны, и неожиданное свидание с новым императором Николаем I осенью 1826 года, положившее начало непосредственным связям поэта с царем, с другой, решительно изменили взгляд Пушкина па Петра. В создавшихся обстоятельствах политической и общественной жизни России Пушкин, в соответствии с вековой традицией, начинает искать спасения России и политической концепции просветителей — просвещенном абсолютизме. В русских условиях эта концепция не выглядела абстрактной, поскольку был в отечественной Истории реальный просвещенный монарх — Петр 1.

Первый русский император именно так и рассматривался крупнейшими русскими деятелями начиная с Феофана Прокоповича, Кантемира и Ломоносова, В политическом сознании Пушкина в 1826 году Петр I предстает как просвещенный монарх. В эту трудную пору, казалось поэту, выход может быть в просвещенном абсолютизме Николая I. Если мог быть просвещенный император Петр I, почему — теоретически — им не может стать новый царь?

Так в творчество Пушкина надолго вошла тема Петра I. После «Стансов» он принялся за роман «Арап Петра Великого», не завершив который, начал писать поэму «Полтава». Пушкин стремится к откровенно политической трактовке темы Петра: выдвигая пример для подражания новому императору, «учит» его царствовать, как это делали до него Ломоносов (учил Елизавету), Фонвизин (Екатерину II), Карамзин (Александра I).

Сложившиеся обстоятельства неизменно толкали к идеализации Петра 1, к отступлению от историзма. Ни в «Стансах», ни в «Арапе Петра Великого», ни в «Полтаве» нет Петра — «самовластного государя», но есть самодержец, понимавший нужды России, «смело сеявший просвещенье», выступавший то как «академик», то как «герой», и главное, он «на троне вечный был работник». В записке «О народном воспитании», написанной по поручению Николая I, Пушкин писал о Петре: «Чины сделались страстию русского народа. Того хотел Петр Великий, того требовало тогдашнее состояние России», Данное суждение — свидетельство крайностей идеализации Петра: Пушкин в первые месяцы после разгрома декабристов еще оправдывает введение Петром чинов, которые привели к созданию новой аристократии и оттеснению старинного дворянства с арены политической жизни.

Идеализация Петра неминуемо вела к идеализации Николая, усилению веры в его обещания. В следующем, 1828 году, в стихотворении «Друзьям» Пушкин твердо и решительно заявлял:

Нет, я не льстец, когда царю Хвалу свободную слагаю: Я смело чувства выражаю, Языком сердца говорю. Гекла в изгнанье жизнь моя; Влачил я с милыми разлуку, Но он мне царственную руку Простер — и с вами снова я. Во мне почтил он вдохновенье; Освободил он мысль мою. И я ль в сердечном умиленье Ему хвалы не воспою?

Политические обстоятельства, вызвавшие появление в творчестве Пушкина темы Петра, связали ее с темой Николая и — шире — с темой русского самодержавия, его исторической и современной роли, сущности самодержавного строя.

Ход событий общественной жизни и развитие драматических отношений Пушкина с Николаем вносили поправки н убеждения поэта, требовали суровой и бескомпромиссной, основанной на подлинных исторических фактах проверки концепции просвещенного абсолютизма. Переоценка деятельности Петра начиная с 1830 года была следствием общей четко проявившейся тенденции серьезно и самостоятельно изучать историю — западную и русскую — ив ней искать ответов на жгучие вопросы современности.

В эти годы завершился процесс формирования историзма, он приобретает у Пушкина научную глубину, расширяются возможности реализма в познании жизни. Эти изменения в убеждениях Пушкина исследователи 1аметили и определили давно. В 1833 году Пушкину становится ясным, что Петр I создал политическую систему, которая была не чем иным, как тиранией.

Подобные взгляды (записанные в различных заметках, сделанных для себя) означали решительный отказ от какой-либо идеализации Петра I. Тем самым возникала необходимость подлинно исторической оценки всего правления первого императора, его политики, действительно во многом соответствовавшей той программе, которая позволяла говорить о просвещенном характере его деспотического самодержавства.