История Адриана – история европейской культуры

Вместе с Адрианом сходит с ума и вся культура. За способности гения у него отнята способность любить, а вместе с этим и вера в высшие силы, в вечные ценности. Рационализация западной культуры, распад культуры как единого целого, “культура вместо культа”, как говорил Леверкюн, ведут не только к утрате способности чувствовать и любить, но и к утрате способности верить – в смысле веры в высшую благую силу, в Бога.

Жизнь и крах главного героя могут быть прочитаны как аналогия судьбы и краха Германии. Леверкюрн: “Как странно смыкаются времена – время, в которое я пишу, со временем, в котором протекала жизнь, мною описываемая. Ибо последние годы духовной жизни моего друга, 1929 и 1930, после крушения его матримониальных планов, потери друга, смерти чудесного ребенка… уже совпали с возвышением и самоутверждением зла, овладевшего нашей страной и ныне гибнущего в крови и пламени”.

Соотношение добра и зла в структуре мира. При выборе профессии Адриан решает стать богословом. Центблум понимает, что этот выбор продиктован высокомерием его друга. С одной стороны Адриан сможет развить многие стороны своей натуры в такой высокодуховной сфере деятельности, как богословии, но с другой Цейтблом с горечью осознает, что его друг никогда не сможет смириться перед лицом великих истин христианской религии и станет скорее аналитиком, критиком незыблемых ценностей христианской культуры, нежели чем их смиренным исследователем и хранителем.

В романе содержатся пространные рассуждения от лица Цейтблома по поводу судьбы религии в современном мире и о роли учения Мартина Лютера для дальнейшего развития христианства. Протестантская религия зародилась в такое время, когда наука, логика, анализ уже приходили... на смену наивно-религиозному восприятию мира как чуда. Соответственно, Лютер и его последователи не могли отрешиться от разума. Они попытались превратить религию в науку, рационализировать “интерес к бесконечному и вечным загадкам”, “насильственно и заведомо неудачно соединить две в корне различные сферы”. С точки зрения Цейтблома, современное протестантское богословие есть ни что иное, как “половинчатый гибрид науки и веры в откровение Божие, а следовательно, шаг к самоупразднению”. Разум не должен быть допущен в религиозные сферы. Это граничит с отречением от веры. Значит, выбор Леверкюном карьеры богослова и его обучение на факультете теологии уже был шагом в бездну.

Символична 13 глава (лекции профессора Шлепфуса): По Шлепфусу выходило, что зло, и даже персонифицированное зло, – неизбежное порождение, неотъемлемая принадлежность бытия Божия. “Порок… состоял в упоении свободой, то есть возможностью грешить, – свободой, лежащей в основе сотворения мира”. Из этой теории логически вытекало несовершенство всемогущества и благости Господа, ибо он не смог своему творению придать неспособность к греху. Свобода – великая вещь, необходимое условие творения, она то, что помешало Господу оградить вас от возможности от него отречься: свобода – это свобода грешить. Профессор Шлепфус также много рассуждал о том, какими путями человек подвергается соблазнам и искушениям. По библейской легенде и по лекциям профессора выходит, что одним из наиболее часто используемых “орудий” искушения дьявол выбирает женщину. В записках Цейтблома нет прямого высказывания о том, что лекции Шлепфуса могли сыграть роковую роль в дальнейшей судьбе Леверкюна, но аналогии достаточно прозрачны: “Все это мы записывали в клеенчатые тетради, чтобы с более или менее чистой совестью снести домой”.