«История одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина как сатира на самодержавие

Многие считают М. Е. Салтыкова-Щедрина сложным писателем, читают его мало и неохотно. Однако на сегодняшний день он необыкновенно актуален, точен и нужен. Ибо писатель подвергал едкой сатире современную ему действительность , а в сегодняшней жизни мало что изменилось. Но обо всем этом он не мог писать открыто, дабы избежать царской цензуры. Поэтому естественны трудности в прочтении Салтыкова-Щедрина.

Но чем сложнее писатель, тем интереснее его открывать. Одно из самых сложных произведений Салтыкова-Щедрина — «История одного города». Содержание этой, по отзыву Толстого, «странной и поразительной книги» не сразу поддается полному и глубокому уяснению.

Но после каждого вдумчивого прочтения становится ясно, что оно прикрыто исторической формой, — гротеском, эзоповскими иносказаниями, Историческая форма рассказа была удобна писателю потому, что позволяла ему свободнее обращаться к известным явлениям жизни. «Те же самые основы жизни, которые существовали в 18 веке, — существуют и теперь», — писал Салтыков-Щедрин. Лишь под покровом исторической формы, а также поэтики гротеска и эзопова языка автор смог высказать предельно смелые суждения о существующем в стране абсолютистском строе. Ни русская, ни мировая художественная литература не знают другого произведения, в котором российское самодержавие подвергалось бы столь же яростному обличению и беспощадному суду, как в «Истории…» Уже первые строки «Истории…» являются пародией на памятники древнерусской письменности . Высмеиваются здесь, естественно, не памятники, а установившееся мнение, согласно которому история творится не народными массами, а отдельными личностями.

Салтыков-Щедрин указывает на воззрения глуповских архивариусов, видевших в истории лишь жизнеописания следовавших друг за другом градоначальников с описанием их «замечательных» деяний. Связь сатирических иносказаний глуповской летописи с историческими прототипами очевиднее всего в главе «Сказание о шести градоначальниках». Картина «глуповского междоусобия» — пародия на знаменитые дворцовые перевороты после смерти Петра I. Салтыков-Щедрин создал гротескные фигуры российских императриц, их сподвижников и любовников. При всем этом, ни об одной из этих фигур нельзя определенно сказать, что это Екатерина I, Анна Иоанновна, Анна Леопольдовна или Екатерина II.

Это обобщенный образ всех русских цариц. В «Истории…» читатель встречается, прежде всего, с образами градоначальников . Все они являются своего рода элементами одного собирательного образа — глуповской власти.

И образ этот ужасает. Образы всех персонажей строятся по принципу сатирических аналогий и парадоксализма. Во времена правления просветителя Фердыщенко город охватил пожар и голод. Двоекуров занимался пивоварением, разведением горчицы, лаврового листа. В конце правления Негодяева Глупов представлял собой скопище почерневших изб.

Сюжеты и сатирические образы «Истории…» содержат элементы сходства с реальными событиями прошлого. Например, в рассказе о фантастических путешествиях градоначальника Фердыщенко по выгодным землям Глупова осведомленный читатель уловит намеки на пышные церемониальные путешествия особ царственного дома по вверенным им краям и весям Российской державы. Достаточно вспомнить хотя бы устроенное Потемкиным путешествие Екатерины II в Крым. Вереница градоначальников завершается Угрюм-Бурчеевым. Он превзошел всех своим идиотизмом.

В лице Угрюм-Бурчеева все узнали зловещий облик Аракчеева и портретное сходство с Николаем I. Угрюм-Бурчеев задумал фантастический проект переустройства города Глупова, стремился прекратить течение реки. Река здесь символизирует жизнь, неистребимую силу народа. Сколько не измывался Угрюм-Бурчеев над народом, народ был жив. Постепенно страх перед градоначальниками начал исчезать.

Однажды глуповцы поняли, что перед ними просто бездушный идиот. Прошло полное гнева Оно, символизирующее собой революцию, стихийный бунт, проявление народной вилы. Великая сатира на «порядок вещей» глуповской жизни заканчивается словом о гибели этого ненавистного порядка и его последнего правителя Угрюм-Бурчеева. «Оно прошло. История прекратила течение свое».

Вся атмосфера, вся стилистика этого отрывка недвусмысленно свидетельствует о наступлении чего-то жуткого. Салтыкову-Щедрину были совершенно чужды народнические идеи. Он не верил в способность подняться всем народом на революцию. Темнота и бледность народной жизни могли, по его мнению, привести лишь к стихийной, страшной «революции брюха».

Писатель страшился ее неимоверно. Таким образом, «История одного города» — это двусторонняя сатира: на самодержавие и на политическую пассивность народных масс. Если по отношению к самодержавию сатира носила характер беспощадного и полного отрицания, то по отношению к народу целью ее было исправление нравов, политическое просветление.

Все это нашло свое воплощение в романе.