Иван Бунин: страницы судьбы и творчества

Творческий портрет писателя на уроке литературы — это не биография и не анализ творчества, но отчасти и то и другое, это способ представить художника в разных его ипостасях — чтобы заинтересовать аудиторию, задать нужную интонацию, создать соответствующую атмосферу. По опыту работы со студентами на педагогической практике знаю, что со­здание атмосферы дается им едва ли не труднее всего остального, ибо это ситуация, в которой учитель не просто информирует или спрашивает, а — задает тон, формирует стиль, дух всего последующего разговора, нащупывает тот единственный нужный звук, с которого для Бунина, по его собственному признанию, и начиналось художественное произведение. Здесь очень важна мера: с одной стороны, нужно вывести детей из обыденно-простецкого состояния повседневности, с другой — ни в коем случае не перебрать с пафосом, не впасть в искусственный лиризм, не допустить вместо точного звука фальшивой ноты.

Есть еще одна особенность такого урока: он от первого и до последнего слова готовится и расписывается заранее, как литературная композиция. Но вместе с тем он остается уроком, а соответственно не только допускает, но и предполагает импровизацию — учительские и ученические реплики и размышления по поводу, комментарии, вопросы, замечания, возвращение вспять, необходимое уклонение в сторону. Одним словом, именно на уроке домашние заготовки должны сложиться в живую, цельную и яркую картину — творческий портрет писателя.

И. А. Бунин. Париж. 5 июля 1948 г.

Предлагаемый далее материал — это и есть домашняя заготовка. Как распределить его между учениками, в каком порядке выстроить, каков должен быть объем знаний ученика и степень его самостоятельности при обращении к тому или иному источнику, — учитель решает сообразно с обстоятельствами, то есть в соответствии с подготовленностью класса и временем, которым он располагает для работы над темой.

И еще одна настоятельная рекомендация: в ходе подготовки к этому уроку Дети должны по учебнику прочитать и законспектировать в виде хронологической таблицы биографию И. А. Бунина, чтобы импрессионистически набрасываемые «штрихи к портрету» соотносились с четкой историко-биографической рамкой и укладывались в нее.

Размышляя над творчеством Ивана Алексеевича Бунина после октябрьской катастрофы тысяча девятисот семнадцатого года, читая то, что писали о нем в советской печати, и перечитывая то, что писал он, вдруг понимаешь, что здесь — противостояние не только идеологическое, а — стилистическое. Противостояние культуры — хамству, достоинства — холуйству, цивилизации — варварству.

Бунин ни на минуту не поддался революционному соблазну, изначально очень трезво и точно увидел и оценил большевистский переворот и последовавшие за ним события. Недоумением и негодованием, болью и гневом дышит его документальная повесть-дневник тысяча девятисот семнадцатого-1919 годов «Окаянные дни».

«Революция — стихия…» — с горькой иронией цитирует он Блока, какое-то время пытавшегося к этой стихии приноровиться, оправдать и принять ее неизбежность. Эта наивная жажда заблуждения — между прочим, очень точно запечатленная Борисом Пастернаком в «Докторе Живаго», — вызывает у Бунина негодующую отповедь: «Землетрясение, чума, холера тоже стихии. Однако никто не прославляет их, никто не канонизирует, с ними борются. А революции всегда «углубляют»»