Из истории создания повести «Котлован». Краткое изложение текста

Даты работы над рукописью проставлены самим автором — декабрь 1929 — апрель 1930 г. Такая хронологическая точность далеко не случайна: именно на этот период приходится пик коллективизации.

Точные даты недвусмысленно указывают на конкретные исторические события, составившие рамку повествования. 7 ноября 1929 г. появилась статья Сталина «Год великого перелома», в которой обосновывалась политика сплошной коллективизации; 27 декабря Сталин объявил о «начале развернутого наступления на кулака» и о переходе к «ликвидации кулачества как класса»; 2 марта 1930 г. в статье «Головокружение от успехов» Сталин ненадолго затормозил насильственную коллективизацию, а в апреле «Правда» опубликовала его статью «Ответ товарищам колхозникам». «Котлован» создается даже не по горячим следам — он пишется практически с натуры: хронологическая дистанция между изображаемыми событиями и повествованием отсутствует.

Замысел «Котлована» относится к осени 1929 г. Платонов в это время работал в Наркомате земледелия по своей технической специальности — в отделе мелиорации — и занимался проблемами мелиорации в Воронежской области. На это же время пришлась жестокая проработка его рассказа «Усомнившийся Макар» . Ясно и внятно изложив свои сомнения в новом мироустройстве, Платонов обратил на себя внимание высших инстанций: «идеологически двусмысленный» и «анархический» рассказ попал на глаза Сталину — и его оценка послужила сигналом для травли Платонова.

Генеральный секретарь РАППа Л. Авербах одновременно в двух журналах — провинившемся «Октябре» и «На литературном посту» — опубликовал статью «О целостных масштабах и частных Макарах». Авербах понял смысл и пафос платоновского рассказа абсолютно точно: «Тяжело и трудно жить низовому трудящемуся… Тяжело и трудно ему потому, что заботимся мы о домах, а не о душе, о целостном масштабе, а не об отдельной личности, о будущих заводах, а не о сегодняшних яствах».

Рассказ Платонова действительно не вписывался в официальную идеологию по всем пунктам. Обязательный пафос самозабвенного служения будущему — но не настоящему — «подменяется» у Платонова напряженным вниманием именно к «сегодня» и «сейчас»-. Вместо героического преобразователя мира, героя поступка, писатель показывает «задумавшегося» человека, «рефлексирующего меланхолика».

Итогом внутренней эволюции героя, с точки зрения идеологии, должна была стать душевная монолитность и непоколебимая уверенность в своей правоте — Платонов же выбирает в герои «усомнившегося Макара».

Обвинение, сформулированное Авербахом, полностью отвечало социальному заказу: «А нас хотят разжалобить! А к нам приходят с проповедью гуманизма!» Литература должна утверждать волю «целостного масштаба», а не права «частного Макара» — вот что требуется от «настоящего» писателя.

Охота на «гуманистов» развернется с еще большим размахом в 1930-1931 гг., а Платонов зимой и весной 1930 г. будет работать над повестью «Котлован». Недопустимо «контрреволюционные» антитезы вновь будут пронизывать все повествование: «личная жизнь» — и «общий темп труда», «задумавшийся» герой — и строители «будущего неподвижного счастья». О публикации такого произведения не могло быть и речи.

Впервые повесть была издана в нашей стране только в 1987 г. .