Как возникает специфическая целостность литературного произведения в творческом процессе его создания?

Весьма распространен следующий ответ на этот вопрос: она появляется как своеобразный. художественный итог в движении от части к целому, как результат сопряжения многообразных частиц, деталей, эпизодов. Кажется, что от такого же последовательного восприятия частностей приходит и читатель к уяснению общего смысла.

По если специфические признаки всего произведения обусловлены особым характером взаимодействия его деталей, то тем острее встает вопрос: а чем же обусловлены эти детали? Ведь при всей своей значимости и ценности детали потому и являются деталями, что немыслимо их самостоятельное бытие, что они несут в себе связь с каким-то высшим единством — связь, определяющую и их появление, и их существовании. Внутренняя связь многообразных деталей друг с другом основывается, по словам Гегеля, на том, что «одно основополагающее определение, которое раскрывается и изображается в них, должно возвестить о себе как о всеохватывающем единстве, связующем целостность всего особенного и вбирающем его в себя».

В этом смысле единство художественного произведения есть столько же итог, сколько и исходная точка его формирования, предшествующая всем без исключения деталям. Потому для анализа литературных произведений столь важной оказывается та общая закономерность, на которую указывает один из современных философов применительно к изучению органических систем: «Способом постижения такого предмета должно быть рассмотрение дифференциации единого. И здесь дело как раз не в отношении целого к части, ибо речь идет не о фиксации каких-то различных элементов координации, а о происхождении обоих элементов от чего-то единого». Иначе говоря, целостность выступает как нечто безусловно первичное и по отношению ко всем компонентам, и по отношению к осуществившейся в итоге художественной цельности. В этой зависимости, кстати сказать, убеждают очень многие высказывания самых различных художников о творческом процессе. Вот необычайно впечатляющий пример, взятый из книги Г. Нейгауза «Об искусстве фортепианной игры»:

«Есть одно апокрифическое письмо некоего знакомого Моцарта, где он рассказывает, что ответил Моцарт на вопрос, как он, собственно, сочиняет… Моцарт говорит, что иногда, сочиняя в уме симфонию, он разгорается все более и более, и, наконец, доходит до того состояния, когда ему чудится, что он слышит всю симфонию от начала до конца сразу, одновременно, в один миг! (Она лежит перед ним, как яблоко на ладони.) Он еще добавляет, что эти минуты — самые счастливые в его жизни, за которые он готов ежедневно благодарить создателя».

Очень важно здесь то, что симфония — длящаяся во времени целостность — слышится вся, одновременно, в один миг, и последующий процесс ее развертывания основывается на развитии уже рожденной целостности, а не на конструировании ее из многообразия отдельных деталей.

Приведем еще один не менее выразительный отрывок из книги М. А, Чехова «Путь актера»: «Когда мне предстояло сыграть какую-нибудь более или менее эффектную шутку, меня властно охватывало это чувство предстоящего целого, и в полном доверии к нему, без малейших колебаний начинал я выполнять то, что занимало в это время мое внимание. Из целого сами собой возникали детали и объективно представали передо мной… Это будущее целое, из которого рождались все частности и детали, не иссякало и не угасало, как бы долго ни протекал процесс выявления. Я не могу сравнить его. ни с чем, кроме зерна растения, зерна, к котором чудесным образом содержится все будущее растение» .

В литературном произведении проявляется иная, трехступенчатая система отношений:

1) возникноение целостности как первоэлемента, как исходной точки и в то же время организующего принципа произведения, источника последующего его развития;

2) становление целостности в системе соотнесенных и взаимодействующих, друг с другом составных элементов произведения;

3) завершение целостности в законченном и цельном единстве произведения. Поэтому становление и. развертывание литературного произведения предстает как своеобразное саморазвитие созидаемого художественного мира. Такое саморазвитие представляет собой, конечно, не стихийный процесс, а особую форму (предполагающую высокую степень авторской активности) творческого освоения логики развивающейся жизни, в самодвижении художественного Произведения, во внутренних закономерностях его становления и развития.

Слало быть, категория целостности относится не только к эстетическому организму, но и к каждой его значимой частице. Произведение не просто расчленяется на отдельные взаимосвязанные части, слои элемент несет и себе особый отпечаток того целостного художественного мира, частицей которого он является.

Речь идет о сложной и многоплановой системе мотивировок и внутренних связей; конкретная значимость каждого составного элемента определяется именно тем, какие связи и мотивировки он вбирает в себя в процессе развертывания целого. Соответственно структура литературного произведения не может быть, поэтому представлена как конструируемая из заранее готовых деталей, так как специфические элементы произведения не существуют до него, а создаются в процессе творчества как моменты становления художественного целого.

Таким образом, в целостности литературного произведения всегда существует и так или иначе разрешается противоречие между организованностью и органичностью, а его словесно-художественная организация качественно преображается во внутренней структуре эстетического организма. В этом смысле можно утверждать, что литературное произведение это именно органическое целое, так как, во-первых, ему присуще особое саморазвитие, а во-вторых, каждый составляющий его значимый элемент непросто теряет ряд свойств вне целого (как деталь конструкции), но вообще не может существовать в таком же качестве за его пределами.