Книги, которые читают дети

Маленькие листочки бумаги — в пол тетрадной страницы. Десять минут времени. К оценкам по русскому языку и литературе написанное не будет иметь никакого отношения — на всякий случай ответы не подписываются. Три простых вопроса: Что прочитали за последнее время?

Чем руководствовались при выборе книг? Если что-то из прочитанного понравилось — почему? Пятый класс, два шестых, седьмой, восьмой, девятый, два десятых, одиннадцатый…

На самом деле все сложнее. Шестиклассники из классов «А» и «Б» читают по-разному: «ашек» специально отбирали, в классе «Б» — оставшиеся. Десятиклассники на окраине читают не то, что их ровесники из престижных школ в центре города.

Престижность тоже разная: обучение в одной школе стоит очень дорого, другая бесплатная, но чтобы поступить в нее, надо пройти такое тестирование, перед которым меркнут все ужасы ЕГЭ. Дети, еще не обточенные средой, не снивелированные воспитанием и образованием, разнятся намного больше, чем взрослые. Они разные даже в одной семье, и это прекрасно знают все родители.

Именно с семьи все и начинается. Детское чтение — одна из первейших забот интеллигентных бабушек. Мамы, конечно, тоже понимают, как это важно, но им обычно некогда. Папа, живущий вместе с семьей и занимающийся детьми, по нынешним временам большая редкость.

Бабушки, в основном работающие, перезваниваются, советуются, обмениваются печалями и ценным опытом.

— Что вы сейчас с Мишенькой читаете? — Сейчас «Старика Хоттабыча». Ему очень нравится. Летом с удовольствием читал «Трех толстяков» и «Гулливера», причем его уже в третий раз — теперь самостоятельно.

Ну, конечно, сопротивлялся — потом сел, увлекся и прочитал до конца.

Ситуация изначального сопротивления типична. «Я это только для тебя…» — потом начинает читать и увлекается. Единственная книжка, которую все знакомые маленькие дети безропотно и с удовольствием читали самостоятельно, — «Медведь Паддингтон» М. Бонда. Медведь, конечно, хорош, но очень существенно и издание книг о нем — с замечательными иллюстрациями, точно подобранным, удобным для детей шрифтом.

О Паддингтоне друг другу рассказывают, передают из рук в руки.

Трудно признать, что внуки, отсчитывающие время и количество прочитанных самостоятельно страниц лучших детских книг, с удовольствием разбираются в совершенно неудобоваримых со взрослой точки зрения комиксах. Проверяла сама. Преодолев отвращение и купив восьмилетнему внуку выпуск журнала «Играй и учись с Человеком-Пауком!», ут ром проснулась под бубнеж: «Кажется, кто-то насмотрелся плохих боевиков…

Наши роботы подчинены надежной системе управления…» Боже мой! Накануне мы объяснялись по поводу того, сколько страниц из книги детских рассказов Зощенко я должна прочитать в компенсацию за прочитанное им. Он впервые у меня на глазах запойно читал сам, он читал мне вслух, с удовольствием выполнял все предложенные авторами задания. Со всей учительской въедливостью изучив журнал, я прониклась уважением к профессионализму его создателей.

Ах, если бы авторы школьных учебников были столь же талантливы и изобретательны, как члены небольшой команды, возглавляемой Юрием Травниковым…

Но вернемся к традиционному чтению. Бабушки, конечно, стараются выбирать книги настоящие, читают «с выражением», да и обставляют чтение уютно. Чаще всего — перед сном, даже если и днем, то приобняв любимое чадо, устроив его поудобнее, тут и подушки в ход идут, и пледы, и мягкие игрушки.

Восприятие книги при этом связывается с теплом, любовью, чувством защищенности. Дети, которым так прочитали лучшие книжки, не могут не полюбить чтение и рано или поздно, точнее именно тогда, когда преодолеется барьер техники чтения, зачитают сами. А с пресловутой этой техникой нынче плохо.

Мама первоклассника рассказала мне, как на родительском собрании их познакомили с результатами первой проверки. Оказалось, что только три человека из двадцати девяти в очень приличной центральной школе умеют нормально читать. О каком же удовольствии от чтения, о какой любви к нему можно говорить в такой ситуации?

— Вам нравится делать то, что у вас не очень хорошо получается? — спросил меня когда-то мудрый семиклассник, объясняя, почему мой тогда маленький сын, умея читать, читать сам не хотел. — Вот когда он научится читать, как вы, тогда зачитает.

Все произошло именно так, как предсказал тринадцатилетний философ. Погрузившись в чтение где-то во втором классе, сын вырос в абсолютно книжного человека.

Думаю, существенно и другое. Девочка-шестиклас­сница на вопрос о том, любит ли она читать, ответила так: «Да, даже очень люблю, потому что дома у меня много книг. Я считаю, чем больше ты любишь читать, тем больше ты становишься умным человеком. И тебя больше тянет к книгам, знаниям, учебе».

Ребенок, растущий среди книг, причем среди книг читаемых, рано или поздно к ним потянется, ну хотя бы из любопытства, из желания приобщиться к миру взрослых. В годы работы в школе я специально оставляла на столе раскрытые книги или журналы — почти всегда кто-нибудь «совал в них нос», чего я, собственно, и добивалась. Не уверена, что стоит так уж выступать за возрастное соответствие читаемого. Шестиклассница, имени которой я по оговоренным условиям не знаю, в своем книжном доме ухватилась за «Унесенных ветром».

И книга ей очень понравилась тем, что «там все на реальных моментах. Про любовь, расставания, про жизнь и гибель , про подвиги и доброту, счастье и грусть и многое др.». Когда-нибудь выросшая девочка книгу перечитает по-другому или просто вспомнит Роман Маргарет Митчелл, и ей откроются в нем иные смыслы.

Но сегодня она нашла в книге то, в чем испытывала потребность. Последние слова на ее листочке: «Книга — это часть человека и его души». А возраст души ведь несопоставим с физическим, поэтому кто знает, как и когда отзовется прочитанная по нашим понятиям не вовремя книга.

Да что говорить о соответствии чтения возрасту, когда вся русская классика с упорством, достойным лучшего применения, насаждаемая в школах, для большей части детей очень несвоевременна! Причем авторы школьных программ, а вслед за ними и некоторые учителя чем дальше, тем выше заносятся в своих интеллектуальных порывах. Как вам «Анна на шее» в девятом классе? Или там же бунинские «Темные аллеи»? Умная учительница с ужасом рассказала мне, что в ее девятый класс пришла девочка, с которой уже успели в предшествующей школе на уроках внеклассного чтения обсудить «Отца Сергия», «Братьев Карамазовых» и «Замок» Кафки.

Понимаю родителей, которые перевели девочку в другую школу.

Вернемся к детям и тому, что, когда и как они читают. Книги в доме не гарантия. Если ребенок видит, что книги, пусть самые роскошные, стоят, а взрослая жизнь течет мимо, никакие уговоры и притопы не помогут.

И обратно: если книги в доме читаются, будьте уверены, что и дети их прочтут. В листочках нескольких уважаемых пятиклассниц я обнаружила по соседству с «Винни-Пухом» «Миф об идеальном мужчине» Т. Устиновой и что-то там Д. Донцовой. Надо выяснять, что читали в это время мамы?

Как-то нехорошо получается про мам: то не читают детям, то не те книжки на видном месте оставляют. Нет, мамы бывают замечательные, и чтением своих детей они занимаются, не побоюсь сказать, мудро.

Одна такая мама не слишком любящей чтение девятилетней девочки позвонила мне на днях и спросила, в каких книгах можно прочитать про то, что ел Пушкин в Михайловском. Оказалось, что школа, где учится девочка, работает над проектом «Пушкин в Михайловском». Дети весь год будут этот проект готовить, по частям представлять, а летом поедут в пушкинское имение.

Девочка, не любящая читать, оказывается, любит готовить и с наслаждением погружается в кулинарные книги. Вот мама и придумала для своей дочери такую работу — «Что ел Пушкин в Михайловском». На первый взгляд смешно — на самом деле серьезно, поскольку неизбежно приводит девочку к чтению, причем именно для нее удобным и органичным путем.

Между прочим, под это проектное задание девочка прочитала в Интернете биографию Пушкина, причем без нажима коленом — поняла, зачем ей это нужно.

Та же мама заметила, что, посмотрев фильм, ее дочь с удовольствием читает книгу, которая без «видеоподготовки» не читается. Того же «Гарри Поттера» согласилась читать только после фильма — было интересно сравнивать. Естественно, мама стала собирать фильмотеку. Тем же путем идут, как я знаю, и некоторые хорошие учителя.

Мне говорили, что никогда » Тарас Бульба» не шел так «на ура», как в этом году после фильма В. Бортко. Сказанное не означает, что фильм понравился, — он стал поводом для внимательного прочтения книги, для обсуждения ее соотношения с экранизацией.

Я знаю учительницу, которая, тоже собрав хорошую фильмотеку, показывает ученикам фрагменты фильмов, после чего они часто просят диск и смотрят дома. И это здорово не только потому, что многие — так устроены нынешние дети — после этого читают экранизированные книги, но и потому, что в них таким образом входит целый пласт культуры, которую они не знают и сами, скорей всего, никогда не узнают. Где увидеть сегодня «Дон Кихота» с Черкасовым или «Ромео и Джульетту» Дзеффирелли? Между прочим, булгаковские «Бег» и «Дни Турбиных» — пьесы, так что явно логичней их сначала посмотреть, пусть не на сцене, но в киноверсии, а уже потом читать. Ведь что важно?

Чтобы подростки почувствовали отчаяние и боль генерала Хлудова, обаяние атмосферы дома Турбиных, чтобы они засмеялись над смешным чудаком с медным тазом на голове, а потом вдруг поймали себя на сочувствии этому опасному и мудрому безумцу. Важно, чтобы произошла встреча с великими художественными мирами, порожденными литературой, а уж по какому каналу, как теперь говорят, придет информация, может, не так и существенно. Кстати, сами дети не один раз писали в своих ответах, что после понравившегося фильма покупали и прочитывали книгу.

Мне кажется, что фильмы играют сегодня для многих ребят роль, подобную оперному либретто. Зная сюжет и представляя характеры героев, можно уже сосредоточиться на том, как мастерски берется верхнее «до».

Книгу читать труднее, в том числе потому, что многие слова непонятны. Русский язык скукоживается у нас на глазах. Семиклассник, не любящий читать, объясняет: «Плохо понимаю смысл старых слов».

А его одноклассник, сам купивший «Войну и мир» и «Албанца-2» — замечательное сочетание! — потому что фильмы понравились, считает, что «из книги можно узнать много незнакомых слов».

Попытаемся осознать, что сегодняшние дети другие: для многих зрительный образ первичен — и с этим надо считаться. Как надо считаться с тем, что многим удобней читать книгу на компьютере. Им это удобней и потому, что «наладонник» можно таскать с собой повсюду, с трудягой «буком» и в постели хорошо — «лежи себе и читай», и потому, что снимается проблема поиска необходимой книги, и, наконец, потому, что экран монитора многие из них видят раньше книжного разворота.

Вообще, общаясь в последние годы со школьниками, и сейчас, читая их ответы, невольно вспоминаю роман братьев Стругацких «Хромая судьба», точнее — вставленную в него повесть «Гадкие лебеди». Старая повесть, еще в начале 70-х мы с друзьями читали ее в «самиздате», но, знаете, сегодня это просто «очень своевременная книга». Советую пере — или прочитать тем, у кого есть взрослеющие дети.

Фильм К. Лопушанского — о другом. Тут как раз книга незаменима.

В важности чтения не усомнился ни один из 150 опрошенных, даже те, кто честно писал, что не любит читать. «Не хочу, но надо». Соотношение открыто не любящих и любящих читать постоянно: в одном шестом классе 3 из 20, в другом 3 из 21, в седьмом 5 из 29. В старших классах такой вопрос задавать бессмысленно — уже знают, что можно и что нельзя «говорить вслух».

Младшие выбирают чтение остросюжетное. Потому зачитываются «Гарри Поттером», дет­скими детективами и фэнтези; буквально всплыл в ответах шестиклассников «Человек-ам­фибия». Вообще книги имеют свойство «всплывать» в некий непредсказуемый, но нужный момент. Этим летом три из пяти моих знакомых бабушек читали с внуками «Приключения Тома Сойера». Его же с восторгом прочитало в то же самое время большинство опрошенных шестиклассников.

Понятно, что «сработали» учителя; ясно, что догадались вставить отрывки в одну из хрестоматий для 6-го класса. Но почему вдруг? — вот в чем интересный вопрос. И почему только на одном из множества листочков появились «Три мушкетера» и ни разу Вальтер Скотт или Майн Рид?

Это только наивным взрослым кажется, что у детей легкая жизнь, что у них нет наших проблем и забот. А они выбирают книги, читая которые «забываешь обо всем на свете». «Девочка сбежала из дома и попала в волшебный мир» — занятная для психолога мотивировка выбора самой интересной книги. «Когда мне грустно, я сразу же беру книгу, прочитаю, мне становится получше». Пропущенная большинством современных программ, вдруг ожила тургеневская «Му­му».

Мало сказать, что повесть стали читать , в листочке пятиклассника возникшая между «Островом сокровищ» и неким неизвестным мне «Эрагоном» , именно » Муму» оказалась «самым любимым рассказом».

Я пока не знаю, как это объяснить, но интересней всего — раскованней и индивидуальней — были ответы явно не лучших учеников средних классов. «Я люблю читать. Но не люблю подряд — мне нравится читать фантастику, битвы средних веков, разные энциклопедии». «Я очень люблю читать, потому что, когда я читаю журналы про грузовики, я узнаю об их сборке, где они будут продаваться. Книг я прочитал мало, но много прочитал журналов о грузовиках.

Порекомендовал их папа». «Я прочитал книгу «Голубая лагуна» и «Гарри Поттера». Мне никто не рекомендовал, я просто сам покупаю, а вначале смотрю эти фильмы, а потом покупаю книги». Не знаю, как вам, а мне понравились эти мужички, самостоятельные и гордые. Понравились тем, что открыто идут своим путем, и тем, что позволили себе не сослаться в объяснении выбора книг на высокий авторитет учителя русского языка и литературы.

Я ни в коей мере не посягаю на авторитет учителя, но когда практически во всех ответах читаешь одну и ту же фразу: «Мне порекомендовала эти книги мой учитель по русскому языку и литературе» — фамилия, имя, отчество, — делается грустно.

Восьми — и девятиклассники были как раз из элитной школы . Конечно, дети они везде дети — читают фэнтези: «Там есть магия, драконы, масштабные битвы Средневековья», изредка настоящую фантастику — «451о по Фаренгейту» Р. Брэдбери. Очень жаль, что эта книга перестала быть популярной — год назад я рассказала о ней десятиклассникам, прочитала несколько отрывков — и книга пошла по рукам, некоторые были ею потрясены, спрашивали: «Неужели сейчас интеллигентные люди ничего не сделают?

Ведь все то же самое!» Что я могла им ответить?

Читали почти все одно и то же по списку, данному учителем: «Дон Кихота», «Капитанскую дочку», «Собачье сердце», романы Ильфа и Петрова, «Над пропастью во ржи» и т. д. Не без удовольствия в большинстве случаев читали рассказы Чехова и «Портрет» Гоголя — «Там, где я был, я не нашел других книг, а с собой взять забыл». Тургеневскую «Первую любовь» «привезла мама и посоветовала прочитать, а другого не привезла». А другая злодейка-мама взяла с собой во Францию «Олесю» и «Гранатовый браслет» — пришлось читать. Если откинуть подростковый выпендреж, останется выработанная привычка читать.

Поэтому особенно важно, какие книги «попадают под руку», ведь нужное попадание и организовать не так сложно.

Надо сказать, что больше всего из прочитанного понравился Сэлинджер и «Собачье сердце». С начала сентября спрашивают: «Будем ли проходить?» Явно хочется поговорить. Я думаю: какое же это счастье, когда хочется поговорить с учителем о книге.

Учитель виден больше всего не в том, что , а в том, как читают его ученики, как говорят о книгах, как оценивают прочитанное. Вот листочек: в списке Чак Паланик, Фредерик Бегбедер, Мишель Уэльбек, вслед за ними — Кафка, Драйзер, Фицджеральд. Лучшая книга — «Дневник» Паланика. «Сюрреалистическое повествование, понятное далеко не каждому, смогло меня зацепить. Над дневником можно думать.

Приятно перебирать возможные смыслы этого романа». Чак Паланик, похоже, из самых популярных авторов в среде «продвинутых» старшеклассников. Не могу не отметить — явно после фильма «Бойцовский клуб», да они и сами об этом пишут.

Еще одно, существенное не только для молодых людей, но для них особенно, замечание — чтение выстраивается по принципу Собакевича: «У меня, когда свинина, — всю свинью давай на стол, баранина — всего барана тащи, гусь — всего гуся!» Если начинают читать Фаулза — все романы подряд, Стругацких — собрание сочинений, «все книги французской и английской готической прозы». Ох! Хотя все правильно, когда и читать, если не в школьные годы — потом некогда будет, надо будет читать «по делу».

Чем старше дети, тем важнее фактор моды. А она ведь не только на фасон штанов или туфли на платформе — но и на авторов, музыку, фильмы, особенно в молодежной среде, а вернее — в средах. В десятом классе на окраине вершинные достижения собственного чтения — «Алхимик» Коэльо, романы Сидни Шелдона и С. Лукьяненко. Сдается мне, что сегодня гуманитарными зачастую называют классы для тех, у кого плохо с математикой. Но есть и настоящие гуманитарные классы, и в них поступить не легче, чем в самые что ни на есть математические.

Там читают Фаулза и Перес-Реверте, Зюскинда, Мураками, Берроуза, Уэлша, Терри Пратчетта, Эрленда Ру и Стивена Фрая. Там перечитывают Уайльда, Толкина и Голдинга. Ну, конечно же, читают и наших: Акунина, Веллера, Пелевина.

Большинство назвало «Похороните меня за плинтусом» В. Санаева.

Перебираю листочки — с уважением и завистью к тем, кто этих умников и умниц учит, к родителям, которые таких вырастили. Но и с тревогой: а что с этими «гадкими лебедями» будет дальше? Я не про университет, в который они без особых усилий поступят, — про жизнь, которая не очень под таких приспособлена.

Впрочем, это уже совсем другой разговор.

Все цитаты из работ школьников приведены без изменений. Исправлялись только орфографические ошибки.