Композиционная роль сна Татьяны в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Сон Татьяны в пятой главе пушкинского романа «Евгений Онегин» — самое загадочное место во всем произведении. Эпиграф к этой главе взят из известной баллады Жуковского «Светлана», главная героиня которой засыпает и видит различные ужасы. Существует также традиция сравнения сна Татьяны со сном Наташи из баллады «Жених», которая была написана Пушкиным примерно в то же время, что и пятая глава . Однако обе баллады заканчиваются благополучно , тогда как сон Татьяны — зловещий знак ее судьбы .

Сновидение Татьяны — вещее .

Татьяна верила в приметы , святочные гадания . Хотя Татьяна и находила тайную прелесть «в самом ужасе», ворожить она не решилась, положив зеркальце под подушку . Снится ей «чудный сон»: она «идет по снеговой поляне» . Тема зимы будет сопровождать героиню все время. В Москву, «на ярманку невест», она поедет по зимнему пути .

Встреча Татьяны и Евгения в Петербурге происходит в это же время года, а сама она при встрече с Онегиным «окружена крещенским холодом», и холод этот — броня Татьяны. Так от любви к зиме она переходит к страху перед ней, а потом зима поселяется внутри нее. Отзовется в реальной жизни и еще один мотив из сна: Татьяна видит «дрожащий, гибельный мосток»; потом она на пути в Москву заметит, как «мосты забытые гниют».

В хижине, куда затем попадает Татьяна, — веселье . Но Пушкин сразу говорит: «Как на больших похоронах», что и не предвещает героине ничего хорошего, и одновременно намекает на потустороннюю силу. Действительно, пируют там страшные чудища: «один в рогах с собачьей мордой», «другой с петушьей головой», «ведьма с козьей бородой», «карла с хвостиком» и т. д. Но главное, кроме них, Татьяна видит и того, кто «мил и страшен ей», Евгения, и причем в роли «хозяина» , атамана шайки нечисти, который затем убивает Ленского.

В этот момент Татьяна просыпается и сразу видит Ольгу, которая являет собой полный контраст мрачному сну с убийством ее, Ольги, суженого; эта ситуация отражается позже: после действительного убийства Ленского Ольга очень быстро оправляется и выходит замуж за улана , в противоположность Татьяне .

Сон этот интригует Татьяну, она ищет ответа у Мартына Задеки, ей непонятен, загадочен и сам Онегин, она не может постичь его сущность. Ответ она найдет гораздо позже, когда, разглядывая книги Онегина в его доме, скажет: «Уж не пародия ли он?» Но в этот момент Татьяна находит решение прямо противоположное. Во всей главе Онегин обрисован самыми мрачными красками: он и лихой молодец, предводитель шайки домовых, герой тех книг, которые описаны в третьей главе:

Британской музы небылицы Тревожат сон отроковицы, И стал теперь ее кумир Или задумчивый Вампир, Или Мельмот, бродяга мрачный, Иль Вечный жид, или Корсар, Или таинственный Сбогар.

Онегин повторяет некоторые жесты этих героев во сне Татьяны . Еще в третьей главе Онегин предстает перед Татьяной «грозной тенью», «блистая взорами» . Когда же Онегин увлекает ее в угол и «клонит голову свою к ней на плечо», он предположительно играет роль Вампира, обреченного питаться кровью молодых и прекрасных женщин, которых он любит. В романе «Жан Сбогар» также есть похожая ситуация: героиня рассказывает своему жениху ужасный сон, в котором она тоже была среди всякой нечисти, а повелевал ею ее жених.

Действительно, в сновидении Онегин воистину «сатанический урод» и «демон» .

Другая часть пятой главы посвящена именинам Татьяны, которые по описанию тесно связаны с ее сном. Гости, съехавшиеся на праздник, удивительно напоминают адских созданий из сна . В хижине — «лай, хохот, пенье, свист и хлоп, людская молвь и конский топ», у Татьяны — «толкотня», «тревога», «лай мосек», «чмоканье девиц», «шум», «хохот», «давка», «поклоны», «шарканье гостей»; во сне героини — «крик и звон стакана», на именинах — «рюмок звон», «никто не слушает, кричат».

Но и на этом пиру Онегин проявляет свою демоническую сущность: сердитый на весь мир, он решает «отмстить» Ленскому , а результатом его плохого настроения является дуэль, глупая и никому не нужная. При описании состояния героини и во сне, и на празднике употребляются похожие эпитеты, а одна фраза повторяется дословно. Кстати, на ее вопрос в письме к Онегину: «Кто ты, мой ангел ли хранитель или коварный искуситель…» — дан достаточно ясный и однозначный ответ.

Пушкин и раньше называл Онегина «искусителем роковым» , а Ленский считает его «развратителем». Единственное светлое место для Татьяны во всей пятой главе — строфа тридцать четвертая, где «взор… очей» Онегина «был чудно нежен».

Итак, в день именин самой светлой героини совершается вакханалия самых черных сил зла — «страшные сны»).

Тема сна будет сопровождать Онегина на протяжении всего романа. Резко контрастирует его «сладостный, безгрешный сон» после получения письма Татьяны и «страшный, непонятный сон», в котором он чувствует себя на дуэли . Не зря он проспал время дуэли .

Затем этот мотив появляется в восьмой главе, после встречи Онегина и Татьяны. Он вспоминает: «…Та девочка… иль это сон?..», он спрашивает себя: «Что с ним? в каком он странном сне!»

Как ранее Татьяна, Онегин полон недоумения: та, что раньше казалась такой простой, такой доверчивой и понятной, теперь оказалась на недосягаемой высоте. Татьяна — неприступная богиня, «величавая» «законодательница зал». Но сама героиня видит все по-другому. Ее впечатления от первых балов в Москве очень напоминают «адской сволочи скаканье» из сна . Опять Пушкин перечисляет гостей : «…Проласов, заслуживший известность низостью души…», «…другой диктатор бальный стоял картинкою журнальной, румян, как вербный херувим…», «…путешественник залетный, перекрахмаленный нахал…» и т. д. Скорее всего, для Татьяны эти люди ничем не лучше персонажей из ее сна.

Но по иронии судьбы, теперь она — хозяйка бала, хотя и ничуть не дорожит этой «ветошью маскарада», «блеском», «шумом» и «чадом». А Онегин, видя ее среди всего этого, не может понять, как она могла так измениться. Он на балах в Петербурге оказывается в роли Татьяны на шабаше. Как и Татьяна, он пытается найти этому объяснение, но не в соннике, а в литературе, читая «Гиббона, Руссо, Манзони» «без разбора». Но «меж печатными строками читал духовными глазами другие строки»: «то были тайные преданья сердечной, темной старины» , «ни с чем не связанные сны» , «угрозы, толки, предсказанья» , «длинной сказки вздор живой» , «письма девы молодой» .

Перед встречей с Татьяной он сам на «мертвеца» похож.

Сон Татьяны предопределил их будущее. Да, в конце концов они меняются местами , но это далеко не так важно, как то, что вся жизнь Татьяны и Евгения не удалась , она похожа на дурной сон. Ни его, ни ее никто в окружающем мире не понимает. Даже друг для друга они не очень реальны.

Татьяна «мечтой стремится… в сумрак липовых аллей, туда, где он являлся ей». И Онегин возвращается в мыслях к деревенской жизни: «…То сельский Дом — и у окна сидит она… и все она!..»

Итак, вещий сон Татьяны — один из самых важных и интересных сюжетных ходов Пушкина, и неспроста он расположен в пятой главе — ровно посередине романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев, предсказывая не только ближайшее будущее , но и гораздо более отдаленное. В предпоследней строфе романа Пушкин в последний раз упоминает ключевое слово «сон»:

Промчалось много, много дней С тех пор, как юная Татьяна И с ней Онегин в смутном сне Явилися впервые мне, —

Замыкая этот «сонный» круг.