Краткий анализ творчества Бунина

Творчество Бунина разделено событиями октябрьского переворота 1917 года и последовавшей в 1920 году эмиграцией писателя на два периода. В конце первого десятилетия XX века Бунин стал крупнейшей фигурой в литературе рубежа веков. Но его путь поэта и прозаика начался значительно раньше. В первом сборнике рассказов «На край света» повествуется о нелегких судьбах пореформенного крестьянства, разночинной интеллигенции, мелкопоместного дворянства. В этом сборнике еще чувствуются традиции демократической беллетристики 60-80-х годов XIX столетия. На рубеже 1890-1900-х годов в творчестве писателя происходят изменения. На смену реалистическому бытописанию, с его вниманием к социальным типам, приходит проза, близкая к поэзии.

Ведущим в его творчестве становится жанр лирической прозаической миниатюры. Проблемы общественной жизни, мысль о неизбежном кризисе ее социальных форм преломляются в лирическом переживании писателя, тоскующего по разрушенным «дворянским гнездам». Ностальгическими мотивами пронизаны такие произведения, как «Антоновские яблоки», «Новая дорога», «Сны», «Золотое дно», отражающие авторское чувство нарастающей тревоги о том, что «задымят трубы заводов» и исчезнут «вся красота и вся глубокая печаль русского пейзажа, так нераздельно связанного с русской жизнью» («Новая дорога»). Лирико-обобщенный образ природы приобретает своеобразное философское звучание, связанное с темой постоянного обновления жизни, ив поэзии Бунина начала 1900-х годов (поэма «Листопад»).

В произведениях, написанных после событий первой русской революции, Бунин размышляет об истории России, о судьбах русского народа. В деревенском цикле — повестях «Деревня» и «Суходол» (1910-1912) и в рассказах 1911-1914 годов — писатель создал лиро-эпическую картину жизни русской деревни, которой коснулись упадок и вырождение. Вунинский глубоко пессимистический взгляд явно противостоит «генеральной» традиции русской литературы о крестьянской жизни. Бунин оспаривает Тургенева, Л. Толстого, Достоевского, которые видели духовный смысл жизни человека в том, чтобы принимать участие в совершающейся истории. Автор «Деревни» художественно исследует проблему национального характера. Социально зорко, психологически достоверно Бунин изображает и жизнь нового деревенского хозяина Тихона Красова, и драму его брата Кузьмы — народного интеллигента. Их судьбы, по мысли писателя,- это неизбежное следствие общего тяжелого наследия национальной психики. Герои Бунина не имеют никаких опор в исторической и общественной жизни — точно так же, как она казалась лишенной смысла самому автору. В период работы над повестями «Деревня» и «Суходол» Бунина мучило трагическое осознание абсурдности всей русской социальной жизни — и крестьянской, и дворянской, неверие в возможность социальных гуманистических идеалов, способных реально воздействовать на распадающуюся действительность. Таким образом, субъективизм Бунина проявился в том, что повесть «Деревня», дающая широкую картину жизни русского крестьянства в переломный момент истории, по материалу, несомненно, претендует на эпичность, а по способу осмысления этого материала она лирическая.

В творчестве Бунина становится заметен отход от современности, усиливается склонность к лирико-философским размышлениям и созерцательности, что отразилось в цикле своеобразных путевых очерков «Тень птицы». В определенном смысле эта книга полемична по отношению к большинству произведений 1900 — начала 1910-х, годов. «Тень птицы» — рассказ о встречах с тенями прошедших эпох. Впечатления Бунина от путешествий в Константинополь, Грецию, Египет, Иудею объединены авторской мыслью о духовной преемственности в человеческом развитии. Не веря в историю, писатель истово верил в человеческую культуру. Не случайно Бунин, отправляясь в путешествие, взял с собой книгу Саади, который «положил жизнь свою на то, чтобы обозреть Красоту Мира». Автор «Тени птицы» скорбит о страданиях и жертвах человечества, об утрате великих культурных ценностей, о бренности бытия. Но рядом с гибелью — всегда неустанно творимая жизнь. Величественные египетские пирамиды рождают слова: «…исчезают века, тысячелетия,- и вот, братски соединяется моя рука с сизой рукой аравийского пленника, клавшего эти камни». В возможности сосуществования всех языков, всех обычаев и верований Бунин видел признаки возрождения универсальной культуры, черты которой он обнаруживал, например, в древней Александрии, куда «когда-то стеклись чуть не все древние религии и цивилизации…».

Цикл «Тень птицы» и повести «Суходол» и «Деревня» с примыкающими к ним рассказами создают единый контекст, позволяющий понять природу неразрешимых внутренних противоречий автора. «Бунин уходит от современности, которая не пригодна для творчества, поскольку еще не очистилась от низменных страстей, преступлений и крови. В этом, конечно, сказалась кризисность мировоззрения писателя, его противоречивость. Он постоянно будет призывать отворачиваться от текущей действительности, убеждать самого себя прежде всего в том, что «Земля — вертеп обмана, лжи и зла», и все же будет жадно следить за событиями времени и страстно переживать их. Видимо, эта обостренная чувствительность Бунина и разочарование в гуманистических идеалах предшественников породили у. него отношение к прошлому как к мавзолею, храму, сохраняющему красоту, поэзию в их идеальной чистоте»,- пишет исследователь творчества писателя В. Я. Линков.

В рассказах 1913-1917 годов мы видим взгляды Бунина на мир и человека окончательно сформированными. В этот период им создаются произведения, где развиваются идеи и обосновываются ценности, ставшие в последующем творчестве положениями, не требующими доказательств. «Чаша жизни», «Господин из Сан-Франциско», «Сны Чанга» занимают особое место в творчестве Бунина, поскольку рисуют человеческую жизнь объективно, эпически. Это сюжетные произведения, в которых осмысливаются самые общие проблемы человеческого существования. Позже Бунин будет неоднократно обращаться к жанру философского рассказа. Но в произведениях, подобных, например, «Скарабеям» или «Музыке», философские истины провозглашаются героем или автором в форме лирического монолога, то есть сознательно субъективируются.