Краткий обзор прозы Пушкина первой четверти ХІХ века

«Повести Белкина». Первое законченное прозаическое произведение было написано Пушкиным в 1830 г. во время знаменитой Болдинской осени. Простота и непринужденность повествовательной манеры подчеркивались тем, что отдельное издание этих повестей было приписано Пушкиным вымышленному И. П. Белкину, который якобы только собрал рассказы «от разных особ», а сам ничего не выдумывал от «недостатка воображения».

В примечании Пушкин специально указывал, от кого именно Белкин услышал ту или иную историю. Здесь проявляется совершенно четкая закономерность:

» Станционный смотритель » был рассказан титулярным советником, «Выстрел» — подполковником, «Гробовщик» — приказчиком, а «Метель» и «Барышня-крестьянка» — девицею. Эти указания давали своего рода ключ к пониманию каждой повести.

Так, совершенно очевидна полемическая направленность двух повестей, рассказанных девицею К. И. Т. Утверждение новых эстетических принципов реалистической прозы, естественно, сопровождалось развенчанием привычных сюжетных построений и шаблонных стилистических приемов, от которых Пушкин демонстративно «отталкивался». «Барышня-крестьянка», например, призвана была напомнить читателям известную «Бедную Лизу» Карамзина. Героиня пушкинской повести, которую также зовут Лизой, в отличие от своей предшественницы лишь играет роль крестьянки: для нее крестьянское платье и лапти — только маскарад. Пародийно «снижен» и романтический образ Алексея с его «роковым кольцом», таинственной перепиской и «мрачной разочарованностью». В тексте повести постоянно подчеркивалась книжность представлений героев о жизни и людях: у Лизы возникает «романтическая надежда» увидеть помещика у ног дочери кузнеца; Алексей воодушевляется «романтической мыслью жениться на крестьянке» и т. д.

Тай же построена и повесть «Метель», основанная на ироническом столкновении популярного сюжета о тайном браке с простотой и обыденностью реальной обстановки, окружающей героев. В «Повестях Белкина» выдуманные чувства, навеянные чтением романтических книг, проверяются самой жизнью. Иллюзии сталкиваются с действительностью, которая оказывается в конечном счете разнообразнее и неожиданнее самых изысканных литературных сюжетов. Жизненные испытания способствуют нравственной закалке героев, воспитывая у них чувство ответственности по отношению к другим людям.

Так, с горечью раскаивается в своей преступной и легкомысленной шалости Бурмин , избавляется от напускного «байронизма» Алексей Берестов . Пушкин вовсе не намеревался полностью перечеркнуть все достижения романтизма как литературного направления и особого типа сознания. Так, в повести «В ы с т р е л» возникает героический образ Сильвио — романтика истинного, а не поддельного, маскарадного, как это было в «Барышне-крестьянке» и «Метели».

В данном случае на первый план выдвигаются проблемы, генетически связанные с традициями декабристского романтизма: свобода личности, нравственное величие человека, отстаивающего свою независимость в жизни.

Очень важное место занимают в «Повестях Белкина» «Гробовщик» и «С танционный смотритель», где с глубоким сочувствием рассказывается о бедном чиновнике, «сущем мученике четырнадцатого класса» с его пробудившимся сознанием человеческого достоинства. Любовный сюжет в «Станционном смотрителе» оказался отодвинутым на второй план. Дочь Вырина — Дуня в развитии действия почти не участвует. Все авторское сочувствие безраздельно отдано Самсону Вырину. Многозначительная деталь в самом начале повести помогает осмыслить ее сюжет в широком историко-культурном контексте.

На стенах комнаты станционного смотрителя были развешаны картинки, изображающие историю блудного сына. Связь библейской притчи с пушкинской повестью многообразна. Пушкинисты усматривают здесь и отрицание «ходячей морали», и полемику с убеждением о застывшем времени, где, кроме «блудного сына», ничего не меняется.

У Пушкина, действительно, повествование построено по иному принципу: мы почти ничего не узнаем о новой жизни Дуни, но зато получаем возможность следить за теми переменами, которые происходят с ее отцом после того, как она его покинула. И когда, наконец, Дуня все же приезжает домой, она находит там не традиционное прощение, а отцовскую могилу.

Социальный аспект «Станционного смотрителя» органически сочетается с постановкой большой общечеловеческой проблемы, связанной с решением вечного вопроса об «отцах и детях». Финал повести носит примирительный характер. Дуня, пришедшая на смиренное деревенское кладбище, бросилась на могилу отца и «лежала долго».

Сохранилось в ее душе высокое нравственное чувство, чувство вины перед отцом. И в то же время, как отмечают исследователи, есть у дочери право решать самой свою судьбу, хотя бы это и не укладывалось в старые, привычные схемы. Есть у нее и своя правда, как была своя правда и у несчастного Вырина, заплатившего слишком дорогую цену за порыв дочери к ранней самостоятельности.

Тема «маленького человека», поставленная Пушкиным в «Станционном смотрителе», чрезвычайно важна в историко-литературном плане. Пушкинский гуманизм включал в себя но только понятие жалости, но и требовательности к человеку за его жизнь, поведение, поступки, позицию. Эта тенденция получит дальнейшее развитие в повести Гоголя «Шинель» и в творчестве ряда последующих писателей.

«Пиковая дама» продолжает на современном материале ту проблему, которая была поставлена Пушкиным в «Скупом рыцаре» — изображение власти денег, губящих личность, психику человека, искажающих его внутренний мир. Небогатый офицер Германп стремится сравняться с тем обществом, той средой, в которой он чувствует себя чужим. Снова возникает у Пушкина мотив индивидуалистического бунта, и снова герой-индивидуалист наказан, ибо он протестует не против несправедливого социального устройства, а только против своего личного униженного положения в пределах этой же среды. Ради достижения богатства Германн готов на преступление.

Далеко не случайно то обстоятельство, что Германн — военный инженер. Так подчеркивается его принадлежность к «железному» XIX веку, веку техники, промышленности, коммерческого расчета. Дважды Пушкин сравнивает своего героя с Наполеоном: «У него профиль Наполеона «, «…удивительно напоминал он портрет Наполеона», и это также, конечно, не случайно.

В русской литературе XIX в. Наполеон зачастую воспринимался как символ эпохи индивидуализма.

В «Пиковой даме» Пушкин предстает не только как гениальный художник, предвосхитивший многие явления последующей русской литературы, но и как мудрый и проницательный историк, увидевший в России зарождающуюся социальную силу, несущую новые нравственные и психологические коллизии. Тем самым Пушкин наметил некоторые характерные мотивы творчества Достоевского, в частности его роман » Преступление и наказание «, который даже по сюжету в некоторых моментах прямо перекликается с «Пиковой дамой».