Краткое изложение повести «Стучит!»

Дело было в десятых числах июля. Я прилег отдохнуть после удачной охоты на тетеревов, когда ко мне вошел Ермолай и сообщил, что у нас кончилась дробь. Он предложил послать его за дробью в Тулу, которая была в 45-ти верстах от нас. На моих лошадях Ермолай ехать не мог — захромал коренник, но лошадей можно было взять у местного крестьянина, которого Ермолай назвал «из глупых глупым».

Пока Ермолай ходил за ним, я решил ехать в Тулу сам. Я плохо надеялся на Ермолая, который мог вернуться через несколько дней без денег, дроби и лошадей. К тому же в Туле я мог купить новую лошадь.

Через четверть часа Ермолай привел рослого, белобрысого и подслеповатого мужика с рыжей бородой клинышком, длинным пухлым носом и разинутым ртом. Звали его Филофей. Договорившись с Филофеем об оплате в 20 рублей, мы тронулись в путь.

Мой верный слуга Ермолай, обидевшись, что я не пустил его в Тулу, даже на простился со мной.

По дороге я заснул. Разбудило меня странное бульканье. Я поднял голову и увидел, что вокруг тарантаса простирается водная гладь, а впереди, на козлах, неподвижно сидит Филофей.

Оказалось, что Филофей немного ошибся, пропустил брод, и теперь ждал, что коренник покажет, куда надо ехать. Наконец, лошадь зашевелилась, и мы благополучно выехали из реки. Вскоре я снова заснул.

Меня разбудил Филофей. На этот раз тарантас стоял по самой середине большой дороги. Филофей сказал: «Стучит!..

Стучит!». И точно, вдалеке слышался прерывистый стук колес. Филофей объяснил, что под Тулой «шалят», и это могут быть разбойники. Через полчаса звуки стали ближе, уже был слышен свист и бряцанье бубенчиков.

Я вдруг уверился, что за нами едут недобрые люди.

Через 20 минут нас нагнали. Я приказал Филофею остановиться — убежать все равно было невозможно. Тут же большая телега, запряженная тройкой, обогнала нас и загородила дорогу. В телеге находилось 6 человек, все пьяные. Правил телегой какой-то великан в полушубке.

Они поехали шагом, мы — за ними. Миновать телегу нам не давали. Впереди, в ложбине над ручьем, виднелся мостик.

По мнению Филофея, именно там нас и собирались грабить.

Вдруг тройка с гиканьем понеслась, и, доскакав до мостика, остановилась сбоку дороги. Когда мы поравнялись с телегой, с нее спрыгнул великан — и прямо к нам. Положив руки на дверцы и осклабившись, великан скороговоркой сообщил, что едут они с веселой свадьбы, и попросил денег на опохмел.

Я дал ему два целковых. Он схватил деньги, прыгнул на телегу, и только мы их и видели.

Опомнились мы с Филофеем не сразу. Подъезжая к Туле, мы увидели у кабака знакомую телегу и торопливо проехали мимо. В тот же вечер мы вернулись в деревню Филофея, и я рассказал о случившемся Ермолаю. Два дня спустя он сообщил мне, что в ту ночь, когда мы ездили в Тулу, на той же самой дороге ограбили и убили какого-то купца.

Уж не с этой ли «свадьбы» возвращались наши удальцы? В этой деревне я оставался дней 5, и каждый раз встречая Филофея, говорил ему: «А? стучит?».