Краткое изложение рассказа А. П. Чехова «Свадьба»

В ярко освещенном зале большой стол накрыт для свадебного ужина. Около стола хлопочут лакеи, за стеной звучит музыка. Через зал проходят гости: Анна Мартыновна Змеюкина , в ярко-пунцовом платье, и телеграфист Иван Михайлович Ять, отчаянно ухаживающий за дамой, которая на все его: «Сжальтесь!

Сжальтесь!» — отвечает только «Нет, нет, нет!» Появляется мать новобрачной — Настасья Тимофеевна Жигалова и с ней жених — Эпаминонд Максимович Апломбов.

Они ведут разговор о приданом. Жигаловой он неприятен, желая уйти от него, она предлагает жениху лучше потанцевать, «чем тревожить ее разными словами». Апломбов отвечает, что он «не Спиноза какой-нибудь, чтоб выделывать ногами кренделя», и возвращает разговор в прежнее русло.

Жених напоминает, что ему обещали дать за невестой, кроме всего прочего, два выигрышных билета, но с приданым их не дали, а теперь выяснилось, что билеты заложены.

«Извините, татап, но так поступают одни только эксплуататоры,- упрекает он тещу. — Я ведь это не изэгоистицизма — мне ваши билеты не нужны, но я из принципа, и надувать себя никому не позволю. Я вашу дочь осчастливил, и если вы мне не отдадите сегодня билетов, то я вашу дочь с кашей съем. Я человек благородный!»

Недоволен жених и тем, что на вечере нет обещанного генерала, зато среди гостей мелькает бывший Дашенькин кавалер, телеграфист Ять. Настасья Тимофеевна огорченно замечает: «ЭпаминондМаксимович, еще и дня нет, как женился, а уж замучил ты и меня и Дашеньку своими разговорами. А что будет через год?

Нудный ты, ух нудный!» Телеграфист Ять продолжает обхаживать Змеюкину, обмахивая ее веером и умоляя спеть . Змеюкина кокетничает: «Нет, я не в голосе сегодня. Нате, махайте на меня веером…

Дайте мне атмосферы!.. Дайте мне поэзии, восторгов!» В стороне угощаются отец молодой и кондитер Дымба, грек. Жигалов пытается выяснить у Дымбы, что есть в Греции такого, чего нет в России.

Выясняется, что в Греции есть и львы, и тигры, и кашалоты, и даже такие колежские регистраторы, как Жигалов: «Это в России ничего нету, а в Греции есть все».

Телеграфист Ять, согретый выпивкой и закуской, просит слова. По его мнению, торжество замечательно удалось, вот только не хватает электрического освещения. Начинается спор. Жигалов доказывает, что электрическое освещение одно только жульничество: «… ты давай не уголек, а что-нибудь существенное, этакое что-нибудь особенное, чтоб было за что взяться! Ты давай огня — понимаешь?- огня, который натуральный, а не умственный».

Того же мнения придерживается Апломбов со своей молодой женой Дашенькой. Разговор этот начат лишь для того, чтобы слушателям было непонятно и чтобы «свою образованность показать» — считает молодая.

Настасья Тимофеевна поддерживает ее: слава Богу, прожила она век без образования и вот уже третью дочку за хорошего человека отдает, а кому не нравится, пусть идет к своим образованным. Ять неосторожно намекает на то, что Апломбов женился на приданом, и начинается перепалка. Оскорбленный в лучших чувствах жених показывает телеграфисту на дверь:

«А вы, господин Ять, хоть и знакомый мне, а я вам не позволю строить в чужом доме безобразия! Позвольте вам выйти вон!»

Телеграфист тушуется. Он соглашается уйти, только требует отдать ему пять рублей, которые Апломбов брал у него в долг в прошлом году: » Выпью вот еще и… и уйду, только вы сначала долг отдайте». Всех примиряет новый тост за здоровье молодых.

Праздник продолжается, гости произносят тосты, пьют и едят. Появляется новый гость, Андрей Андреевич Нюнин, с радостным сообщением, что сейчас прибудет заказанный генерал: «Не генерал, а малина. Не пехота какая-нибудь, не инфантерия, а флотский! По чину он капитан второго ранга, а по — ихнему, по-морскому, это все — равно, что генерал-майор, или в гражданской — действительный статский советник.. Решительно все равно.

Даже выше». Нюнин рассказывает, как пришлось уговаривать генерала пойти на свадьбу, расхваливать ему хозяев и жениха. Вскоре появляется и ожидаемый «свадебный генерал» — капитан второго ранга Ревунов-Караулов.

Новый гость несколько обескуражен: он смущен таким почтительным отношением и не понимает, почему Нюнин зовет его «вашим превосходительством». Отведя его в сторону, старик сконфуженно говорит, что капитан второго ранга — это даже ниже полковника.

Сев за стол и выпив за здоровье молодых, Ревунов быстро хмелеет и погружается в воспоминания о былой службе. Поскольку старик несколь — ко глуховат, то говорит он излишне громко:

«Если идя полным ветром… надо поставить брамсели и бом-брамсели! Тут уж надо командовать: са-линговые к вантам на брамсели и бом-брамсели… Тянут, знаете ли, брам и бом-брам — шкоты и поднимают фалы…»

Речь его, насыщенная морскими терминами и командами, непонятна окружающим и мешает слышать тосты других гостей. Попытки остановить громкоголосого старика ни к чему не приводят. Наконец Настасья Тимофеевна не выдерживает: «Я говорю, постыдились бы на старости лет!

Генерал, а безобразите!» Ревунов, решив внести ясность, сообщает, что никакой он не генерал, а капитан второго ранга, а это по военной табели о рангах соответствует подполковнику. Настасья Тимофеевна потрясена. Она требует вернуть ей двадцать пять рублей, якобы заплаченные Ревунову через Нюнина.

Старик, в ужасе оглядев окружающих, наконец все понимает:

«Никаких я денег не получал! Подите прочь! Какая гадость!

Какая низость! Оскорбить так старого человека, моряка, заслуженного офицера! Будь это порядочное общество, я мог бы вызвать на дуэль, а теперь что я могу сделать? Где дверь?

В какую сторону идти? Человек, выведи меня! Человек! Какая низость!

Какая гадость! «.

«Андрюшенька, где же двадцать пять рублей?»- растерянно спрашивает мать невесты. Нюнин: «Тут все радуются, а вы черт знает о чем! За здоровье молодых! Музыка, марш!»

Праздник продолжается…