Краткое изложение романа Макса Вальтера Шульца «Мы не пыль на ветру»

Роман Макса Вальтера Шульца «Мы не пыль на ветру» — о судьбе и исканиях Руди Хагедорна, юноши из рабочей семьи. Он тоже, подобно Вернеру Хольту, сменил гимназическую форму на солдатскую шинель. Рассказ о пути героя сочетается с философскими раздумьями и дискуссиями.

Шульц концентрирует действие на относительно небольшой площади — в районе вымышленного города Рейффенберга, — стягивает его в рамках непродолжительного времени — апрель — август 1945 г. Роман воплощает самый момент перелома в истории Германии и всю меру драматизма этих дней.

Атмосфера романа соткана из контрастов, из столкновений света и тьмы. Ослепительное сияние утреннего апрельского солнца — и обломки разбитых, обгорелых машин; трели жаворонков, парящих в голубизне неба, — и «колючий ужас перед бессмысленностью смерти». Близость рассвета и сопротивление мрака , поиски истины , первые шаги в организации новой жизни под руководством коммунистов, освобожденных из концлагерей или вышедших из подполья , — это части романа и этапы исканий героев.

Каждый персонаж дается с предысторией; каждый момент действия, каждый эпизод сопоставляется с тем, что было вчера, и что, возможно, наступит завтра. Воспоминания и раздумья персонажей или авторские экскурсы в их прошлое занимают едва ли не больше места, чем непосредственно фабульное действие. В ткань романа вводятся письма героев, их рассказы, похожие на вставные новеллы, стилистика которых подчас напоминает старинную неторопливую и обстоятельную прозу.

Такое построение обусловлено не только стремлением акцентировать поворотное значение мая 1945 г. Оно связано с развиваемой в романе темой «возвращения» в широком смысле этоккслова, с пересмотром, переоценкой национальных традиций.

В центре спора, который ведут герои друг с другом и с самими собой, — проблема сущности и возможностей человека. Она приобрела совершенно особое звучание в годы, когда фашизм наглядно продемонстрировал возможность полной утраты человеком всяких признаков человечности и когда в борьбе против фашизма люди поднялись до беспримерных высот мужества, героизма. Время со всей остротой поставило вопрос, что есть человек; пыль на ветру, как думает Лея Фюслер, надломленная всем пережитым ею в фашистских застенках, или же «человек — это бог, лишь только он стал человеком, и если он бог — он прекрасен» .

Вопрос оборачивается проблемой жизнеспособности гуманистической традиции: может ли она служить опорой в современных условиях или она бессильна перед реакцией и варварством?

Проблема была для Германии жизненно важной. Гитлеровцы насаждали в стране духовную нищету, бросали книги в костер, они стремились выкорчевать из сознания народа самую память о достижениях немецкой и мировой литературы или же грубо искажали их смысл. После разгрома гитлеризма перед немецкой молодежью открылась возможность широкого приобщения к истинным ценностям культуры.

Классика стала для многих живым стимулом в трудном расчете с прошлым. Философско-нравственный характер спора о человеке в романе «Мы не пыль на ветру», роль этого спора в сюжетном развитии романа, его значение для исканий и самоопределения персонажей позволяют говорить о влиянии на творчество Шуль-ца философской прозы Томаса Манна, что отмечалось критикой и признано самим писателем. Несомненно также воздействие бехеровского «Прощания» с его рефлектирующим героем, трудно идущим к прощанию с прошлым, к прогрессивному мировоззрению.

Герои Шульца — люди его поколения, обыкновенные люди, те, кто, как и он сам, учились в гитлеровских школах, воевали в гитлеровской армии, были причастны к преступлениям фашизма. Писатель выясняет степень их внутренней готовности к переоценке ценностей, меру их способности на выбор нового пути. Он дает своей книге полемический подзаголовок: «Роман о непотерянном поколении».

Он проводит героев через испытание историей, и они проходят его по-разному.

Автор послал своего героя Руди Хагедорна в путь по страницам романа «без антифашистской форы». «Надо смотреть горькой правде в глаза: большая часть даже пролетарской молодежи почти полностью забыла во времена фашизма об антифашистской борьбе отцов», — писал Шульц, объясняя свой замысел. Романтический идеализм оберегает Руди от нацистской грязи, но он рождает также ложные надежды, мешающие познанию истины. Для того чтобы обратиться в реалистическую веру, обрести жизнеспособный, стойкий разум, Руди должен преодолеть в себе склонность к «доморощенной мистике», к «одинокой беспомощно-честной» тоске. Он вдруг ощущает свою немоту, жаждет «освободиться от немоты, чтобы не умереть раньше своей смерти». Немота Руди Хагедорна — мотив, развивающий брехтовскую тему немоты народа, воплощенной в Катрин из «Матушки Кураж».

В романе «Мы не пыль на ветру» он становится одним из лейтмотивов повествования. Руди вспоминает о солдатах, мучившихся поисками слова. Он пишет Лее Фюслер о своей непередаваемой словами немоте языка и мысли.

С образом Руди тесно связан образ дороги — ив этом тоже есть своя символика. Он идет по дороге, то извилистой, то прямой, как шоссе Москва — Смоленск, то в одиночку , то со спутниками, которые блуждают, как и он сам. Он идет к истине через хаос событий, через сумятицу мыслей и чувств.

Подобно герою тетралогии Томаса Манна «Иосиф и его братья», Руди как бы проходит через цепь смертей и возрождений: «суд духов» в гимназии — самопогребение на пути бегства из нацистской армии — тюремная камера… В итоге он, как и сам Макс Вальтер Шульц, становится школьным учителем на освобожденной земле.