Краткое содержание «Человек в футляре» Чехов

На самом краю села Мироносицкого, в сарае старосты Прокофия, расположились на ночлег запоздавшие охотники: ветеринар Иван Иванович Чимша-Гималайский и учитель гимназии Буркин. Они рассказывают разные истории, делятся своими впечатлениями относительно жены старосты, Мавры, которая ведет крайне замкнутый и уединенный образ жизни, выходя из дома только по ночам. Буркин вспоминает, как в их гимназии работал учитель греческого языка Беликов. «Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате. И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике; и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой и, когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх.

Одним словом, у этого человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний». Своеобразным бегством от действительности, которая пугает Беликова, служит ему и предмет, который он преподает — «мертвые» языки . Беликов понимает только циркуляры, в которых что-нибудь запрещено, прочие же документы вызывают у него подозрение. Беликов вообще крайне подозрителен и пуглив: его любимое выражение «как бы чего не вышло». У Беликова есть странная привычка навещать других преподавателей, молча сидя у них по нескольку часов.

Все в гимназии и многие в городе боятся его, отказываются делать привычные дела например, устраивать любительские спектакли, есть мясо, играть в карты. Беликов не держит женской прислуги из страха, что о нем будут невесть что думать. «Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом. Ложась спать, он укрывался с головой; было жарко, душно, в закрытые двери стучался ветер, в печке гудело; слышались вздохи из кухни, вздохи зловещие…» Несмотря на такие особенности своего характера, Беликов едва не женится. В гимназии появляется новый учитель истории и географии Коваленко, приехавший со своей сестрой Варенькой с Украины.

Вареньке уже около тридцати; она хохотушка, певунья и вообще полная сил симпатичная женщина. Жена директора гимназии решает поженить Вареньку и Беликова. Все учителя принимаются всеми способами сводить «жениха и невесту», стараясь, чтобы те почаще виделись и привыкали друг к другу. Вареньке эта идея нравится, потому что с братом она постоянно ссорится.

Окружающие настойчиво уверяют Беликова, что ему пора жениться, и жениться именно на Вареньке. Он начинает все чаще бывать у Коваленко, навещает и других педагогов и постоянно повторяет, что брак дело серьезное, что в таких делах нельзя торопиться, что следует вначале все хорошо обдумать и взвесить и тянет с предложением. Коваленко Беликов раздражает, хотя в принципе он не возражает против подобного брака своей сестры: ему не терпится сбыть Вареньку с рук. Неожиданно «какой-то проказник» нарисовал во многих экземплярах карикатуру на Беликова с Варенькой и распространил ее среди преподавателей.

Это производит на Беликова очень тяжелое впечатление, он едва не плачет. Навстречу ему попадаются Коваленко с Варенькой на велосипедах. Это окончательно выводит Беликова из себя: он считает непозволительным для учителя кататься на велосипеде и решает вразумить Коваленко. Беликов навещает его, пытается разъяснить, что катание на велосипеде непедагогично.

Коваленко спускает его с лестницы после того, как Беликов обещает доложить об их разговоре директору гимназии. Беликов падает с лестницы; в это время внизу входит Варенька и громко смеется, «не понимая, в чем дело, полагая, что это он сам упал нечаянно». Беликов уходит домой, ложится в кровать и уже больше не встает. Через месяц Беликова хоронят.

Все чувствуют облегчение. «Но прошло не больше недели, и жизнь потекла попрежнему, такая же суровая, утомительная, бестолковая, жизнь, не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне; не стало лучше».