Краткое содержание повести В. Бианки «Аскыр»

Степан и Аскыр

На рассвете, в глухой тайге Саянских гор, у костра, в полном одиночестве сидел ярославец Степан. В родных краях ему не повезло, и Степан отправился в Сибирь, где, по слухам, в ручьях полно золота, а по рекам выгодно сплавлять лес. Принялся было Степан лес корчевать, чтобы очистить место для пашни, да разве вдвоем с женой тайгу одолеешь. Захотелось Степану домой, в Ярославль.

И таким приветливым родное село вспомнилось. И солнце ярче, и елки по-другому смотрят. А улица — все дома улыбаются.

Пристал он к старателям, чтобы денег на билет до дому раздобыть, но и золото ему в руки не далось. Вскоре вспомнил Степан о жене, которая осталась на лесной заимке, и отправился к ней через тайгу.

Степановы думы прервал мышиный писк. Мышь метнулась прямо к костру, а за ней — «головастый темный зверек, не больше котенка». Словил Степан зверька и узнал в нем соболенка — аскыра, как называли промыслового соболя местные жители, кержаки.

Пока Степан рассматривал гибкого зверька с белым «чулком» на передней лапке, соболенок ухитрился укусить человека за палец и сбежать. Степан понял, что заработать денег можно охотой на соболя, надо лишь раздобыть ружье, собаку и пристать к охотничьей артели кержаков.

В родной тайге

Кержаки не захотели принять неопытного новичка без ружья, собаки и капкана. В таком глухом месте, как Саяны, никто не решался уйти в тайгу с чужим человеком — «кто знает, что у него на уме». Осенью, когда кержаки ушли охотиться на отрастивших зимний мех соболей и белок, Степан остался с женой на заимке.

Аскыр тем временем рос в родной тайге. Когда его поймал Степан, Аскыр был еще неразумным детенышем, впервые отправившимся на охоту без матери-соболюшки. Сейчас же в нем пробудилась память предков. Инстинкт подсказывал Аскыру, что можно есть, как охотиться и «пользоваться шубкой-невидимкой», чего бояться. Он стал ловким и быстрым хищником.

Если зверь слабей тебя — поймай и съешь. Если он с тобой одной силы — дерись с ним, прогони или убей. А если сильней тебя — уноси ноги.

К осени Аскыр обзавелся красивым мехом и не всякая сова или ястреб решались напасть на него.

Однажды утром Аскыр учуял чужого соболя и решил «поймать и истребить» его. Чужаком оказалась мать-соболюшка. Аскыр еще смутно помнил ее запах, но «жалеть и раздумывать» хищник не умел. Он настиг соболюшку и вступил с ней в бой. Дерущихся соболей вспугнула собака, вслед за которой появился и охотник, Успевший спрятаться Аскыр видел, как охотник убил соболюшку из ружья.

Наступила голодная зима. Исчезли мыши и бурундуки, дичи осталось мало, и Аскыру пришлось научиться охотиться на куропаток, подбираясь к ним под снегом. Когда пропали и куропатки, соболь спустился с гор в тайгу и однажды решился напасть на кабаргу — маленького безрогого оленя. Мяса кабарги Аскыру хватило на десять дней.

Потом снова пришла весна, появилось много добычи, «Аскыр был сыт и счастлив». Степан же к весне доел последний кусок хлеба и поступил в работники к богатому кержаку.

В дорогу

Под осень с хозяином Степана, кряжистым, похожим «на пень столетней пихты» старик тяжело заболел и охотиться больше не мог, а сыновей у него не было. Будучи главой кержацкой охотничьей артели, он дал Степану собаку, ружье и отправил на осеннюю охоту вместо себя. За это Степан должен был молиться по-кержацкому и «из трех добытых соболей двух отдавать хозяину».

И вот тяжело груженная припасами артель отправилась на полтора-два месяца в дальнюю тайгу, где у охотников было свое место.

По шиверам

Охотники тянули лодки по реке против течения — только так можно было миновать ревущие пороги — шиверы. На первой же шивере неопытный Степан чуть не погиб: бечева, на которой держалась лодка, захлестнула ему голову и развернули лицом к берегу.

На вершине ближайшего утеса Степан мельком увидел человеческую голову, вытянутую огурцом, обросшую шерстью, с вытекшим левым глазом. Пока Степан выпутывался из бечевы, голова исчезла. Он решил, что ему почудилось, и кержаками ничего не сказал.

В полдень устроили привал. К костру вышел человек, в котором Степан узнал одноглазого. Ипат, старший в артели, назвал его Нефедычем и начал расспрашивать, есть ли кто на горе Горелой, где обычно охотилась артель. Нефедыч неохотно признался, что Горелая уже занята.

На Кабарочьих Востряках

За лето тайга залечила раны, нанесенные людьми, а Аскыр больше не встречал охотников. Все лето соболь лакомился яйцами и беспомощными птенцами. Осенью «его темная шубка стала еще пышнее и роскошнее, чем в прошлом году». Охотился Аскыр ночью, а днем отсыпался в укромных местах. Когда вершины невысоких гор покрылись снегом, соболь вновь почуял людей и ушел в горы.

Люди, которых почуял Аскыр, были из Ипатовой артели. Поднявшись по реке до Кабарочьих Востряков, охотники построили временное жилье, запаслись мясом, дровами и разошлись в разные стороны на поиски пушного зверя.

В первый день охоты Степану повезло. С помощью хорошо обученного пса Пестри он добыл двух соболей, шесть белок и рыжего таежного хорька. Вечером, показывая добычу артельщикам, Степан узнал, что соболиные шкурки делятся по сортам. Темные шкурки — «головки» — ценятся выше всего, а за самый дорогой сорт «головок», вороного соболя, можно выручить столько, что с лихвой хватит на билет домой.

Неожиданная встреча

Везение Степана кончилось, больше он не добыл ни одного соболя. Приближалась зима. Степан знал: как только ляжет глубокий снег, артель вернется в деревню, и поэтому каждый день уходил все выше в горы, пытаясь добыть заветную «головку».

Однажды Степану пришлось заночевать в горах. Налетевший ураган с ледяным дождем утих только к утру. Всю ночь Степан мерз, а утром попытался развести костер из мокрой хвои.

Аскыр, живший в той же местности, всю ночь не мог охотиться. Утром голодный соболь напал на огромного глухаря. Сильная птица подняла зверька в воздух и рухнула прямо возле Степанова костра.

Оторопевший Степан увидел, как упавшее на него существо развалилось на две части. Одной оказался мертвый глухарь, а другой — соболь.

Соболь был весь вороной, и только на кончике левой передней лапы сияло узкое белое пятно.

По белой лапке Степан сразу узнал Аскыра. Он не смог вскочить на окоченевшие ноги, упустил соболя и послал по его следу Пестрю. Пес почти нагнал Аскыра, но в последний момент тот сумел уйти по верхушкам густого молодняка.

Поначалу Степан был раздосадован, но потом понял: здесь охотничьи угодья Аскыра, когда-нибудь он вернется, и верный Пестря поможет поймать заветную добычу.

Друг Пестря

Степана распалила не только возможность получить большие деньги, но и неудача — два раза Аскыр встречался на его пути и дважды он остался в дураках. Целую неделю он приходил на место их последней встречи, но Пестря так и не смог напасть на след соболя, а кержаки уже поговаривали о возвращении в деревню.

Степану пришло в голову, что Аскыр прилетел на спине глухаря сверху, значит, его охотничьи угодья где-то в горах. Степан угадал — соболь действительно вернулся на свой участок. Там его выследил Пестря и загнал под ломы — кучу палого леса. Выгнать соболя из-под громадной кучи было невозможно, и Степан решил караулить возле ломов всю ночь, надеясь, что Аскыр выйдет сам, когда проголодается.

Ночью пошел снег и засыпал след улизнувшего из-под ломов Аскыра. Кержаки собрались уходить. У Степана остался один день, чтобы поймать Аскыра. Пестря снова взял след соболя, долго гнал его и высоко в горах загнал под каменную россыпь. Окоту пришлось прекратить.

Сон и явь

Тем днем Степан заметил на небе три солнца — одно настоящее и два «миража». От кержаков он узнал, что это верная примета к морозу. Артель заспешила домой. Спуская лодку по быстрой реке, Степан зазевался, наскочил на каменистую косу и повредил дно. Артели пришлось заночевать здесь же, на косе.

Утром берега реки затянуло льдом, кержаки с трудом вытащили лодки на еще не замерзшую стремнину и уже к вечеру были в деревне. Там охотников уже ждал хитрый скупщик. Начались долгие переговоры. Скупщик пытался скинуть цену на шкурки, а охотники старались продать добычу подороже. Степан тоже продал свою долю — двух соболей.

Целый месяц Степан работал на хозяина, а потом артель снова отправилась в тайгу, на зимнюю охоту. На этот раз шли на лыжах, таща за собой тяжелые нарты на тридцати­градусном морозе. С огромным трудом Степан добрался до Кабарочьих Востряков.

Стальные челюсти

Аскыр так и остался жить в ходах каменной россыпи. Однажды там завелся враг — таежный хорек колонок. Выгоняя его, Аскыр наткнулся на следы рыси. Эта большая кошка была опасна для соболя. К этому прибавился и запах человека, исходящий от странных, похожих на полоски следов и страшных металлических челюстей, поймавших колонка. Для Аскыра настали тревожные времена.

Степан окружил россыпь капканами, но Аскыр ловко обходил их, а помощника, верного Пестри, с охотником не было — собака не могла преследовать дичь по глубокому снегу. Тогда Степан решил приманить соболя и соорудил ловушку с приманкой — рябчиком. Хитрый Аскыр осторожно дернул рябчика за крыло, ловушка захлопнулась, а соболя и след простыл. С тех пор Аскыр обходил все, что пахло человеком.

Степан решил использовать последнее средство и выпросил у кержаков «обмет — звероловную сеть». Обмет ему дали на три дня. Потом кержаки собирались отправить пушнину в деревню с одним из артельщиков и закупить продуктов у одноглазого Нефедыча.

Сети

Ночью Аскыр обнаружил, что россыпь окружена сетью. Теперь он не мог отправиться на охоту, на что и рассчитывал Степан. Ни перепрыгнуть через сеть, ни подрыться под нее Аскыр не мог. Пытаясь выбраться из ловушки, соболь попал в неиссле­дованную часть россыпи, где наткнулся на колонию грызунов-сеноставцев. Теперь Аскыр был обеспечен едой и «никакая осада не была ему страшна».

Через два дня Степан снял обмет и артель отправилась к Нефедычу. Ипат расплатился за продукты шкурками. Одноглазы захотел купить и остальную добычу охотников, но Ипат отказал: в деревне уже ждет свой скупщик, которому брат Ипата, Рябой, и отнесет всю добытую пушнину. Когда поутру охотники покидали избу Нефедыча, Степан заметил, как одноглазый отправился куда-то с ружьем.

В тайге

За время охоты Степан научился различать следы разных животных, но к тайге относился настороженно: «как знать, чьи глаза глядят оттуда на путника». Он начинал бояться тайги, как только темнело, а днем с улыбкой вспоминал о своих страхах. Кержаки усиливали боязнь Степана, рассказывая по вечерам страшные байки про тайгу.

Вернувшись от Нефедыча, Степан увидел, что Аскыр еще живет в россыпи, и обложил ее капканами, вываренными в отбивающем запах человека и железа взваре из пихтовой коры и щепок.

Конец охоты

Длинная таежная зима кончалась. Обойдя все капканы, Аскыр покинул каменную россыпь и ушел в тайгу. Весна нарушила все звериные законы, и Аскыр не столько охотился, сколько искал случая сразиться с соперником.

Стоило только соболю найти узкую тропинку, протоптанную в снегу другим соболем, как он забывал и охоту, и драки, и бежал по следам, пока не настигал соперника.

Охотясь однажды за зайцем, Аскыр унюхал след другого соболя и постился в погоню. След вывел его к россыпи и повел дальше, вверх по снежной равнине. Там и схватили Аскыра страшные стальные челюсти. Так Степан достиг заветной цели — поймал вороного соболя.

В последнее время Степану опять не везло. Попадавшихся в его капканы соболей портили вороны и мыши. Рябой еще не вернулся из деревни, и встревоженный Ипат срывался на Степане, взвалив на того обязанности пропавшего брата.

Как только тронулся лед на реке, охотники смастерили лодки и двинулись домой. Степану «казалось, что он летит, летит вверх — вон из глубокого темного колодца» — Саян. На ночевку остановились в том месте, где Степан запутался в бечеве и чуть не погиб. Под скалой, где тогда появился одноглазый, Степан нашел оледеневший труп Рябого. Сумки, в которых он нес шкурки, были пусты.

Рябого убили выстрелом в затылок, а пуля могла прилететь только со скалы. Степан рассказал Ипату, что осенью видел Нефедыча на скале. Ипат обследовал вершину скалы, а потом долго шептался с артельщиками. Охотники вернулись домой, после чего в деревне узнали, что Нефедыч убит.

Степан же продал шкурку Аскыра и уехал с женой в родные края.