Лирика Пушкина 1830х годов

Поздний Пушкин достигает удивительной духовной просветленности не только в прозе, но и в лирическом творчестве. Исчезает упоение мятежной красотой чувственных страстей, уходят темные тучи и метели суетных земных тревог, появляется умиленное созерцание духовной красоты в природе и в человеке: Я возмужал среди печальных бурь, И дней моих поток, так долго мутный, Теперь утих дремотою минутной И отразил небесную лазурь. Как природа очищается и обновляется в грозовом ненастье, так и душа, проходя через бурные чувственные искушения, воскресает в бескорыстном любовании красотой и гармонией окружающего мира. В стихотворении «Туча» Пушкин радостно приветствует эту гармонию, это душевное просветление: Последняя туча рассеянной бури!

Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день… Довольно, сокройся! Пора миновалась, Земля освежилась, и буря промчалась, И ветер, лаская листочки древес, Тебя с успокоенных гонит небес. В стихотворении «Осень», созданном в Болдине в 1833 году, Пушкин объясняет, почему он любит именно это время года, почему осенью испытывает он самые длительные приливы вдохновения.

Осень глубоко умиляет поэта красотой умиротворенной, тихой, смиренной, не возбуждающей страстных тревог. Пушкин любит осень «не тщеславной любовью», к которой всегда примешивается субъективный, чувственный порыв, ревнивое стремление к обладанию. Красота осени, напротив, просветляет и одухотворяет человеческйе чувства: Как это объяснить? Мне нравится она, Как, вероятно, вам чахоточная дева Порою нравится.

На смерть осуждена, Бедняжка клонится без ропота, без гнева… Любовь Пушкина к осени возвышенна и духовна: свободна от всего тяжелого, замутняющего чистые источники. Она не скована бременем чувственных желаний и эгоистических страстей.

Такая красота взывает к созерцательной любви умилению, требует полного забвения себя, полной самоотдачи. Она пробуждает в Пушкине поэта, поднимает его над миром на волнах вдохновения и дает ему радость плавания, в любую сторону, в какую поэтическая душа пожелает: И пробуждается поэзия во мне: Душа стесняется лирическим волненьем, Трепещет и звучит, и ищет, как во сне, Излиться наконец свободным проявленьем… Ввиду «отдаленных угроз седой зимы», старости и смерти, Пушкин остро чувствует, что все на земле подвержено исчезновению. Но именно потому, что ничего здесь нам не дано удержать, и возникает в душе иная любовь к этой жизни, любовь умиление, бескорыстная любовь к красоте, молодости с ее улыбками, с ее радостями.

Этот мотив прозвучит в стихотворении «Вновь я посетил…», написанном осенью 1835 года в Михайловском, куда в последний раз приезжал Пушкин по очень грустному поводу. Он хоронил свою мать, нашедшую упокоение у стен Святогорского монастыря, где Пушкин заказал и себе место рядом с ее могилой. 25 сентября 1835 года поэт писал из Тригорского жене: «В Михайловском нашел я все постарому, кроме того, что нет уже в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую мне досадно! смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу».

В стихотворении эта досада отсутствует. Чувства Пушкина здесь совершенно свободны от всякой примеси эгоистического, страстного увлечения. Большая часть стихотворения посвящена изображению мест, с которыми связаны у поэта воспоминания о былом: «вот опальный домик, где жил я с бедной нянею моей»; «вот холм лесистый, над которым часто я сиживал», «они все те же…» — грусть об уходящей жизни, невеселые мысли о необратимых переменах, приближающих поэта к роковому пределу. Но вдруг он замечает, что под соснами, около их устарелых корней, «младая роща разрослась».

И грустные чувства, скользившие к унынию, внезапно преображаются. Стихи увенчивает светлый финал, в котором поэт любовно принимает чужую молодую жизнь: Здравствуй, племя Младое, незнакомое! не я Увижу твой могучий поздний возраст… Но пусть мой внук Услышит ваш приветный шум, когда, С приятельской беседы возвращаясь, Веселых и приятных мыслей полон, Пройдет он мимо вас во мраке ночи И обо мне вспомянет.