МАМЕ

Я опять закрываю глаза. И вновь, как много лет назад, звучит твой глубокий и нежный голос:

«Солнце вышло из-за тучки,

Серебрит малышке ручки,

Ночь сменяет ясный день,

Мне купать тебя не лень…»

Мамочка. Родная. Все лучшее во мне и в моей жизни — это ты!

Серо-голубые глаза, излучающие столько тепла и нежности, что тает все внутри. Русые, немного вьющиеся волосы, обрамляющие удивительной красоты лицо. И красивые, такие нежные и ласковые, никогда не знающие отдыха, руки…

Эти руки купали меня в детской ванночке в уютном дворике теплым солнечным днем. Эти руки с тревогой и любовью окутывали меня вымоченной в уксусном растворе простынею, когда слабое, детское мое тело горело от изводящей и изнуряющей меня каждую зиму ангины. Эти руки заплетали без устали, изо дня в день, четыре веселые косички с торжественными бантиками.

Две — мои, и две — из густых волос сестрички Галочки. Под волшебным теплом этих рук рождались пирожки и блинчики, сказочные ватрушки и хрустящие виргуны. Затаив дыхание, я с благоговением смотрела, как твои гибкие пальцы творили чудеса кулинарии прямо на моих глазах. Теплым весенним днем небо становилось свинцово-серым, шумелл майский дождь, смывая густую пыль с лица земли.

А в доме — тепло и уютно. Потому, что рядом — ты, такая светлая, такая заботливая. Жужжит колесо «Подолки».

Вершится таинство. Из-под твоих рук, как бы сами, появляются наволочки и простынки для моей любимой куклы Риммы. Маленькие оранжевые яблочки на ткани. Никогда мне не забыть этот солнечный рисунок. Не забыть маленькие одеяльце и подушечку, пошитые тобою, чтобы было кукле тепло и уютно спать.

А рядом с ней и дочурка уснет… Заботливая моя, неугомонная! Какие чудесные сарафанчики и халатики шила ты каждое лето своим дочуркам.

Яркие, с десятками мелких пуговок..

» Хотел отец второго мальчика. Мальчишка и уродился»,- сокрушалась ты, когда я, виновато опустив глаза, входила в Дом в перепачканном платьице, которое было сверкающе чистым и наглаженным еще 10 минут назад. » Поучилась бы у Галочки! ,- беззлобно, но укоризненно продолжала ты.- У нее вся одежда, как новенькая! Ни пятнышка!» А сама уже заботливо расправляла складки другого, свеженького, только что одетого на проказницу-Лариску платьица. Начинается новый день. Галочка — в школе, папа — на работе.

А у меня опять праздник! Мы с мамой идем в изумрудное царство — парк им. Гагарина!

Зеленая чашка в белый горошек , масса вкусных вещей и напитков предусмотрительно уложены в сумочку теми же ласковыми, теплыми руками. И вот мы посреди этого огромного ,бушующего зеленью парка. И уже кружится, кружится карусель.

Я на ней — одна. Кто — в школе. Кто — в садике. А я — с мамочкой!

И так нежно касается моего лица ее любящий взгляд. » Осторожно, доченька, держись!» Сколько сказок ты нам прочитала! Ты, и никто другой, научила нас читать и писать к 4-м годам. СначалаГалочку, потом — меня. Пока папа зарабатывал на все необходимое для нас, ты бережно хранила наш «семейный очаг».

Над моей кроваткой в детской комнате летел спутник, над Галочкиной — ракета. Все стены были в звездах, и мы каждую ночь парили в сладких снах среди этих звезд… Но уложить нас было нелегко…» Тише, девочки, тише!

Папу разбудите! А ему завтра на работу рано вставать.» Этот сладкий мамин голос… Нежнее любой колыбельной. Веки становились тяжелыми, глаза закрывались, и сказочные сны уже кружились над нашими аккуратно причесанными на ночь мамой детскими головками…

Вот я и стала большой… Мне уже 7 лет! И мамочка ведет меня оформлять в школу.» Вашей девочке можно сразу идти во второй класс.

Она прекрасно подготовлена»,- слышу я голос незнакомой женщины. И вижу, как озаряется гордостью такое любимое и нежное, такое родное — мамино лицо. Не собою гордится, не своим, вложенным в меня трудом. Гордится своей младшей дочкой.

В этом — она вся…Все для родных дочек, для любимого мужа, для друзей и родственников. И ничего — для себя!