Мариво: маска в драматургии (статья Е. А. Третьяковой)
Мариво:
Маска в драматургии
(статья Е. А. Третьяковой)
В обществе XVIII века маска как атрибут карнавала практически исчезает, уступая место искусству костюма, украшений, париков и румян, а также тонкой игре скрытых намерений и изяществу полного аллюзий и двусмысленностей диалога. Однако понятие маски, родившейся от стремления человека раздвоиться, примерить личину другого, неотделимо от театральной традиции, в особенности традиции Commedia dell’arte, импровизировавшей на основе фабульной канвы и фиксированных типов комических персонажей. Эту традицию во Франции эпохи Просвещения продолжил драматург П. К. Мариво (1688-1763), соединив ее с традицией французской классической комедии, чтобы воплотить свой талант в создании особого стиля психологического анализа душевных движений героев. Комедии Мариво, в которых раскрывается вихрь противоречий, нерешительности, уязвленного самолюбия и искренности, сопутствующих возникновению любви, названы «сюрпризами любви»; по заглавию одной из центральных для этого цикла пьес автора. Персонажи этих комедий, столкнувшись с зачастую неясным для них самих «откровением» любви, которое резко вырывает их из привычного уклада жизни, пытаются воспрепятствовать ему в своих сердцах; иногда же, полные недоверия к истинности чувств, подвергают себя и своих любимых своеобразным «испытаниям». В том и в другом случае герои комедий используют «маски», либо представляя других персонажей (чаще всего иного социального ранга), либо, «маскируя» свое душевное состояние, изображают чувства, которых в действительности не испытывают. Так, герои пьесы «Игра любви и случая» (1730), чтобы проверить, достоин ли каждый из них любви, переодеваются слугами (не догадываясь, что этот «маскарад» двойной), но, сменив роскошные одежды на одеяние и статус слуг, они остаются деликатными, нежными и благородными людьми, не используя «психологической» маски. Однако герои таких пьес, как «Неразумные клятвы» (1732) и «Счастливая уловка» (1733), не прибегая к переодеваниям, надевают на себя «маску» равнодушия (как Люсиль и Дамис, «неразумно поклявшиеся» не любить друг друга) или притворного чувства к сопернику (как Маркиза, придумавшая «счастливую уловку», чтобы вернуть нежность Шевалье). Таким образом, очевидно, что понятие «маски» не исчезло со сцены XVIII века, а подверглось трансформации в аналитических комедиях Мариво, превратившись из грубого картона в своеобразную «психологическую игру». (По материалам публикации: Третьякова Е. А. «Маска» в «сюрпризах любви» П. К. Мариво XI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры: Часть 1: Сборник статей и материалов /Отв. ред. Вл. А. Луков. М.: МПГУ, 1999). ddress align=»rightЕ. А. Третьякова Библиография и научные приложения: Научные приложения. — Этапы литературного процесса: Новое время: Эпоха Просвещения. — Теория истории литературы: Жанры: Драматургические жанры.
Мариво: маска в драматургии (статья Е. А. Третьяковой)