«Мир тебе — деревянный дом!»

«Низкий дом с голубыми ставнями» или «Изба-старуха»? А может, «покосившаяся избенка» и все остальное: «Нездоровое, хилое низкое… Водянистая, серая гладь»?

Неужели совсем «отговорила роща золотая»? Настоящий поэт всегда нерв и совесть эпохи. Обнаженный нерв и обнаженная совесть.

Он может ошибаться, капризничать, он может гулеванить и фонбаронствовать — сущность поэта от этой внешней жизни не меняется, так как в любом состоянии, пьяный или трезвый, в тюрьме или на свободе, с партбилетом или с волчьим билетом, он остается самим собой — Поэтом. Есенин, как и Блок, верил в новую Россию большевиков. Но верил совершенно по-иному.

Есенин считал, что революция сделает Россию великой Крестьянской Республикой, страной Хлеба и Молока, кормилицей и поилицей всего мира В стихотворении «Инония» поэт выразил свое представление об идеальной стране. Инония — это условное место ладной крестьянской жизни Он называет себя пророком Сергеем Есениным, говорящим «по Библии» о том, что на смену христианскому раю идет крестьянский рай — Инония. В есенинском стихотворении отразились чаяния и надежды русского крестьянства, его своеобразный духовный мир.

Но шли годы, а желанный рай не наступал Перед Есениным все чаще вставал мучительный вопрос: «Куда несет нас рок событий?» Ответить на него было нелегко. Душа поэта сжималась от боли при виде страшных следов войны и разрухи. Перед его глазами встают голодные опустевшие села, неухоженные поля, трещины на сожженной мертвой земле. Тогда-то и рухнули мечты поэта о «Граде Инонии».

Свидетельством его тревожных раздумий о судьбах страны явилось стихотворение «Возвращение на родину». Взгляд повзрослевшего поэта видит то новое, что появилось в родных местах. Здесь уже нет прежней поэтизации деревни. Лирический герой стихотворения, в котором угадывается автор, делает «множество открытий», обращая внимание на бедный, неприглядный быт, подгнившие кресты на кладбище.

Но кроме внешних перемен, в родной деревне произошли внутренние изменения: в семье наметился раскол. Сестры-комсомолки, как Библию, читают «Капитал», выбрасывают иконы, причиняя этим страдания глубоко религиозному деду. Ах, милый край! Не тот ты стал, Не тот.

Да уж и я, конечно, стал не прежний. Чем мать и дед грустней и безнадежней, Тем веселей сестры смеется рот. Здесь нет ни единого слова осуждения нового уклада жизни, властно вторгающегося в патриархальный крестьянский быт. Только тихая грусть о том, что в советской России он может быть лишь «попутчиком», а не строителем ее будущего. Этот мотив отчужденности от горячо любимой родины приобретает новую силу и глубину в стихотворении «Русь советская».

Повторяется тот же сюжет — возвращение на родину. В душе героя, вернувшегося через восемь лет в родную деревню, возникает целая гамма чувств и настроений, порожденных изменениями, которые произошли в родимом краю. Эти волнение и смятение поэта замечательно переданы в строчках: Язык сограждан стал мне как чужой, В своей стране я словно иностранец.

Поэт с обидой и грустью замечает, что молодежь с упоением поет «агитки Бедного Демьяна», а его стихи уже никому не интересны: Моя поэзия здесь больше не нужна, Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен. Но все же Есенин уверен в своем высоком предназначении. Быть поэтом — это значит то же, Если правды жизни не нарушить, Рубцевать себя по нежной коже, Кровью чувств ласкать чужие души. Уверен, хотя и горько у него на душе.

Канарейка с голоса чужого — Жалкая, смешная побрякушка. Миру нужно песенное слово Петь по-свойски, даже как лягушка. Одно из стихотворений поэта, где он сравнивает себя с «захожим богомольцем», есть такие строки: «Не видать конца и края — только/синь сосет глаза».

Но рядом с этими привольными просторами «у низеньких околиц звонно чахнут тополя». Долго в стихах Есенина не ослабевает тревога, вызванная наступлением индустриального города. Нет любви ни к деревне, ни к городу, Как же смог я ее донести? Брошу все. Отпущу себе бороду И бродягой пойду по Руси.

Есенин не ушел бродяжить. Напротив, к нему, как к Моцарту, явился Черный человек и, присев на кровать, долго читал «жизнь какого-то прохвоста и забулдыги, нагоняя на душу тоску и страх». Ночь была морозная, «тих покой перекрестка», Есенин сидел у окошка и не ждал «ни врага, ни друга». Равнина была покрыта сыпучим снегом, похожим на известку, и «деревья, как всадники, съехались в нашем саду»…Потом поэт очнулся.

Черный человек исчез; он был один, а напротив осыпалось осколками зеркало, похожее на его неровную судьбу, на крошево воспоминаний удавшейся и вечно неудачной жизни. Не тогда ли возникло желание написать кровью: «До свиданья, друг мой, до свиданья…»?Или оно пришло позже, в момент дичайшей депрессии в пустом номере «Англетера»?»Мир тебе — деревянный дом», — желал поэт. Но не было мира в его душе.

Почему? Не потому ли, что «…поэт не перестанет пить вино, когда идет на пытки»? Сколько вопросов, а ясных ответов нет. Не в том ли проблема, не там ли ответ, что песни у поэта всегда разные, а сердце одно? Быть поэтом — это значит то же, Если правды жизни не нарушить, Рубцевать себя по нежной коже, Кровью чувств ласкать чужие души.

Быть поэтом — значит петь раздолье, Чтобы было для тебя известней. Соловей поет — ему не больно, У него одна и та же песня.