Москва

Московская тема появляется уже в ранних стихах Цветаевой. Москва в ее первых сборниках — воплощение гармонии. Прозрачными акварельными красками рисует Цветаева лирический образ города. В стихотворении «Домики старой Москвы» город предстает как символ минувшего.

В ритмическом плане стихотворение напоминает старинную танцевальную мелодию. В нем воскресают слова и понятия, передающие аромат давних времен: «вековые ворота», «деревянный забор», домики, где «потолки расписные» и «клавесина аккорды». Но эти московские домики — «слава прабабушек томных» — исчезают, «точно дворцы ледяные по мановенью жезла».

А с ними старая Москва утрачивает былую торжественность, величавость. «Домики с знаком породы» были хранителями души. Город беднеет с их исчезновением. Облик Москвы в ранней цветаевской поэзии светел. Город присутствует и в снах героини, и в ее мечтах. Гармония их взаимоотношений еще ничем не нарушена.

Но меняется жизнь, меняется и восприятие города. Путешествие в Петроград зимой 1915/16 года позволило Цветаевой ощутить себя именно московским поэтом. Кратковременная разлука с родным городом заставила взглянуть на него новыми глазами, как бы со стороны, что послужило импульсом для создания одного из самых известных цветаевских циклов — «Стихи о Москве».

Этот цикл можно назвать величальной песней Москве. В нем город предстает как средоточие всех путей, сердце Родины. Символично время рождения цикла — 1916 год: очень скоро жизнь «в дивном граде сем, в мирном граде сем» неузнаваемо переменится.

Цветаева увидит совсем другую Москву — разоренную, страдающую, потерявшую многих своих сыновей… Эту Москву она проникновенно и пронзительно-точно опишет в сборнике «Лебединый стан», в очерках «Октябрь в вагоне», «Мои службы», в дневниковых записях тысяча девятисот семнадцатого-1921 годов. Автор переживает за судьбу родного города как за судьбу родного человека. В цикле «Москве» с отчаянием и нежностью обратится она к любимому городу: — Голубочки где твои? — Нет корму. — Кто унес его? — Да ворон черный. — Где кресты твои святые? — Сбиты. — Где сыны твои, Москва? — Убиты.

Ощущая Москву частицей своей души, героиня готова вручить ее, как и свое сердце, тому, кто достоин такого дара. Как наследство, завещает она Москву дочери и как дар дружбы — собрату по ремеслу : «Из рук моих — нерукотворный град / Прими, мой странный, мой прекрасный брат». В своих стихах Цветаева всегда экономно, прицельно использует цвет. В «Стихах о Москве» определяющий цвет — красный, он дан в сочетании с золотым и синим. Красный цвет в народной традиции неразрывно связан с красотой, любовью, жизнью сердца.

И Цветаева сознательно следует этой традиции, используя для передачи различных нюансов все оттенки этого цвета. У нее «красный», «червонный», «багряный» означают «прекрасный», «драгоценный», «дорогой»: «Червонные возблещут купола», «с багряных облаков», «во червонный день Иоанна родилась Богослова», «Иверское сердце, червонное, горит». Московская тема в творчестве Цветаевой всегда связана с темой пути, путешествия, открытия. «С кремлевского холма» героине видна вся земля. Москва дает ощущение пространства, распахивает перед ней дали: Москва! — Какой огромный Странноприимный Дом!

Всяк на Руси — бездомный. Мы все к тебе придем. Общение с городом, поклонение его святыням врачует душу. Любящее сердце Москвы открыто всем обиженным, заблудшим, заплутавшим, страждущим. Человек может быть грешен, глух к чужим страданиям и боли, но рано или поздно в нем проснется желание очистить свою душу.

И тогда он сумеет расслышать отдаленный, но настойчивый зов с «колокольного семихолмия»: «Издалека-далече — / Ты все же позовешь». Долгие годы неумолчный зов этот звучал и для самой Цветаевой, вынужденной в 1922 году покинуть Россию… Поэт дорожит Москвой не только как родным городом, но и как святыней Отечества, столицей. Неторопливая, плавная, с многочисленными повторами мелодия звучит в стихотворении, вошедшем в цикл «Стихи о Москве»: «Над синевою подмосковных рощ / Накрапывает колокольный дождь…» В нем предстают образы старой России и города «сорока сороков» церквей, колокольные перезвоны которых перекликались, подхватывались подмосковными.

Воедино с миром природы сливается музыка колоколов. В этом стихотворении есть еще один важный для московского цикла мотив — мотив святости и праведности. Он связан с образом странников, которых так много было на бескрайних просторах Руси.

В их душах — вера, смирение, отрешенность от мира. Странники-слепцы не идут, а «бредут». И словесные повторы в стихотворении передают ритм их неспешного движения: Бредут слепцы Калужскою дорогой, — Калужской — песенной — привычной, и она Смывает и смывает имена Смиренных странников, во тьме поющих Бога. Образ странников напоминает о нескончаемости жизненных дорог, путей познания истины. Странничество для автора имеет особый смысл.

Это и предназначение, и дар. Путь самоотречения, кроткого служения Богу непрост и нелегок. Земные страсти и заботы держат душу в своем плену.

И однажды, думается героине, устав от этого плена и отрешившись от всех мирских привязанностей, она тоже встанет на этот путь: И думаю: когда-нибудь и я, Устав от вас, враги, от вас, друзья, И от уступчивости речи русской, — Надену крест серебряный на грудь, Перекрещусь и тихо тронусь в путь По старой по дороге по Калужской.