Необходимость комментария
Есть в истории такие даты, которые не требуют дополнительного комментария. Скажешь: «Сейчас вам не тридцать седьмой!» — и все понятно без перевода. Семнадцатый, заветный девятьсот тринадцатый, с которым принято было сравнивать все советские достижения, девяносто первый…
Для ХХ века начтем таких дат с десяток. Для XIX — пару-тройку. Для XVIII — и нет ничего…
Память людская утекает, как вода, быстро и бесследно. Сейчас еще помним, видим, как въяве, потом постепенно наползает дымка, остается только абрис, потом… Так силишься и не можешь припомнить милое лицо.
В этом году я впервые буду встречать День Победы один. Нет, конечно, не один — жена, Дети, братья, сестры, отец… Только вот не осталось больше в нашей семье ветеранов: в декабре умерла бабушка — последний человек, для кого война была не историей, а страшной реальностью. Бабушка не носила орденов и медалей — их и не было, она не показывала военных фотографий — не было и фотографий.
Она почти никогда не вспоминала о войне. Потому что ее семнадцатилетней девчонкой фашисты угнали в Германию и всю войну она провела там, на работах и в лагерях. Как она вернулась, почему избежала лагеря здесь — ничего не смог узнать от нее и никогда теперь не узнаю.
Бабушка молчала о том, что было с ней в войну, долгие годы. Ее сестры и братья почти все погибли, а она — уцелела. Какой ценой?
Какие сны снились ей еще полвека после того кошмара? Отдельными фразами — о том, как травили собаками, о побегах, о лагерных печах — она стала вдруг проговариваться только в перестройку. И никогда не ходила за гуманитарной помощью, которую присылали нам немцы в 90-е, не подавала документов на компенсации как пострадавшая от нацизма.
Не считалась и не числилась. Весь ад этих лет она носила в себе молча.
В День Победы я приходил к ней, и мы пили какой-нибудь крепкий напиток. Рюмки две-три, последнюю — обязательно «за Россию». А потом она пела мне про «Ваньку-ключника» и «Кари глазки»… В последние годы плакала. Раньше — нет: была очень сильная и гордая.
Работала, кстати, словесником в сельской школе. На похороны пришли коллеги и ученики, хотя свой последний урок она дала четверть века назад…
Вот так мы с ней и праздновали. А теперь — «кому повем печаль мою, кого призову к рыданию?..»
Даты «сорок первый — сорок пятый» пока еще понятны без перевода и не нуждаются в комментарии. Но время не устает наносить на прошлое слой за слоем свой тонкий и невидимый песок. Уходят люди. Меняются вещи.
Слова теряют свои смыслы.
Что такое День Победы сегодня? Чем это словосочетание станет завтра? Каких комментариев потребует от наших детей и внуков?
Необходимость комментария