Непрочитанный Радищев

Несерьезные материалы к уроку

Признайтесь, дорогие коллеги, хотя бы самим себе, но только честно — вы давно перечитывали Радищева? Причем не отдельными главами, знакомство с которыми помогает «сдать» соответствующую тему в институте, а целиком? Медленно и вдумчиво, с карандашом в руке? Если нет, то очень рекомендую.

Честное слово, получите настоящее интеллектуальное и эстетическое удовольствие. Особенно если сядете в поезд «Петербург-Москва» так, чтобы за окнами бежали поля и перелески, деревенские дома и шлагбаумы и мелькали названия станций: Клин, Завидово, Тверь, Вышний Волочок…

Недавно я предпринял такой эксперимент — благо дача у меня как раз по Ленинградской дороге — и читал «Путешествие из Петербурга в Москву» «на ранних электропоездах». Черкал в книжке, а кое-что и на отдельные листочки заносил — то из текста цитатку, то наблюдение занятное, то какую-то зацепку для урока. Несколько страничек таким образом исписал — и кажется, лучшего конспекта к моим будущим урокам в 9-м классе я и не выдумаю. В жесткий урочный план переводить свои записи не буду, а приду в класс прямо с ними; урок же начну по ситуации — так он и идет естественнее, кстати говоря. Могу поделиться с вами частью того, что добыл.

При условии, что вы перечитаете Радищева.

Форму отрывочных, мозаичных, произвольно возникающих записей, в которых вопросы перемежаются восклицаниями, а напоминания самому себе переходят в задания для учеников, сохраню специально. Однако кое-какие вещи придется для публикации прописать подробнее, из-за этого может возникнуть ощущение некоторой искусственности, нарочитости — или наоборот несерьезности. Кроме того, записи я делал на обратной стороне листов, которые служили мне несколько лет в качестве конспектов к урокам по Радищеву — правда, писаны они были до перечитывания самого текста, на основе учебников и туманных воспоминаний университетской поры. Так что в мой список попадут фрагменты и из этих конспектов — но только те, что выдержали проверку радищевским текстом.

А общие слова из учебников вы и сами не хуже меня знаете.

— Одно из самых сильных ощущений от книги: ощущение разговора с очень умным человеком. Он много думал о том, как устроена жизнь, человеческое сообщество и отдельный человек, о том, что такое смерть. Это человек неравнодушный и остро и тонко чувствующий. Отсюда на уроке «пойду» в сентиментализм, напомню про понятие «чувствительности» — говорили о нем в связи с «Бедной Лизой» как об умении человека «трогаться несчастиями другого». Тут же и цитатку вверну про «я взглянул окрест себя» .

И задание можно дать: назовите чувства, которые испытал Путешественник , или так: какие ситуации, происшествия, предметы, люди и т. п. заставили эту душу «тронуться»? Кстати, и еще на тему Карамзина: деньги, не взятые крестьянкой Анютой и ее матерью .

— Очень богатая речь. Даже несмотря на архаичность и тяжеловесность это можно оценить и сегодня . Много синонимов, сложных конструкций, одно и то же может описать двадцатью разными способами. То есть язык гнет рукой мастера.

Как неожиданно сказано про привычное: «Я налил в чашку приготовленного для меня кофию и услаждал прихотливость мою плодами пота несчастных африканских невольников»!

Для сильных учеников задание : при общей «трудности», несовременности стиля есть нарочито так тяжеловесно сделанные места, а есть и такие, где чувствуется стремление к легкости и полету — найти, расклассифицировать, посмотреть, какими средствами этих эффектов добивается , зачем это разное ощущение нужно писателю. И еще тема: журналист В. Феркель сделал перевод «Путешествия…» на современной русский . Специалисты говорят, что очень бережно. Те же специалисты при этом отмечают, что, читая перевод, испытываешь сильнейшее желание вновь возвратиться к подлиннику.

Иными словами, спросим: «Что теряется при переводе с русского на русский?» Или даже зададим сделать перевод фрагмента — а потом обсудим.

— Любопытно: Радищев то и дело встречает на своем пути людей, пришедших в «горячность» и поспешно стремящихся покинуть свет, отчаявшихся — от малейшего столкновения с государством. Странно, что все они мчатся «вон из Москвы» — точнее, «вон из Петербурга» — не умея или не желая решить возникшую ситуацию, уязвленные, обиженные. Предвестники Чацкого. Кстати, подумать над этой перекличкой — в истории г-на Крестьянкина , например, очень много любопытных сближений.

Он также оказался оклеветан, так же громит крепостное право в своем страстном публичном монологе. А вот как заканчивается сцена: «Все молчали в ожидании, что, оскорбитель всех прав, я взят буду под стражу. Изредка из уст раболепия слышалося журчание негодования. Все отвращали от меня свои очи.

Казалося, что близстоящих меня объял ужас. Неприметно удалилися они, как от зараженного смертоносною язвою. Наскучив зрелищем толикого смешения гордыни с нижайшею подлостию, я удалился из сего собрания льстецов «.

Чем не финал 3-го и 4-го акта сразу? Чацкий ведь, кстати, и сам путешественник. И так же путешествие связано с революционностью: «Кто путешествует, в деревне кто живет…» — «Да он властей не признает!»

Есть, правда, и обратное движение — в Петербург спешат те, кто еще не утратил веры в возможность найти защиту и справедливость. Скоро ли они помчатся обратно? Кстати, и задание: найти в тексте тех, кто едет в Петербург, и тех, кто едет из него.

Сопоставить истории, ситуации, проблемы.

— Путешественник не боится быть честным и признаваться в таких вещах, о которых лучше бы помолчать. «Воспомянул дни распутныя моея юности… Востревоженная чувствами душа гонялася за их услаждением, почитая мздоимную участницу любовныя утехи истинным предметом горячности» . И про «смрадную болезнь», навлеченную на себя «невоздержанием в любострастии». И вообще в описании фривольных сцен не стесняется. Живой человек, а не ходячая мораль. Вот этого ощущения живого XVIII века часто не хватает на уроке.

Держать в голове на всякий случай.

— Поскольку «Путешествие…» читаем после Фонвизина, то тут все карты в руки для сопоставления. Фонвизин все-таки за просвещенную монархию, за дворян типа Правдина и Стародума. Радищев же предъявляет монархии счет, он против тирании — и вообще дворянства как класса. Тут можно пойти к двум вопросам: почему так? и во что это вылилось? «Почему» — повод поговорить о биографии Радищева, воспитании, чтении просветителей, учебе за границей, случае с Бокумом. «Чем кончилось» — о ссылке, судьбе текста «Путешествия…» и даже о самоубийстве. Этот узел урока можно завершить ключевыми вопросами: «Что так раздражило Екатерину?

Почему путешествие из одной столицы в другую оказывается столь разоблачительным? Почему с Радищева ведут начало русские революционеры?»

Может быть, именно так начать урок? Пусть это будет ход для класса, который плохо прочтет текст к первому уроку или не будет готов делиться впечатлениями. Ведь с одной стороны, рассказ на себя возьму я, с другой стороны, активно будем писать на доске и в тетради, вникать в логику, слушать фрагменты и отвечать на вопросы. То есть будет ощущение работы на уроке.

Обман, конечно, но все лучше, чем ругань и двойки.

— Еще «хозяйке на заметку»: в главе «Крестьцы» большое и подробное наставление отца сыновьям, надолго уезжающим от него. Вспоминаются отцовские заветы Молчалину, Гриневу, Чичикову, Лаэрту из «Гамлета». Опять тема для ученического исследования?

— А может, начать первый урок с чтения самых ярких, цепляющих страниц? Попросить ребят найти эти страницы , а потом прочесть свои. А какие?

Наверное, из главы «Зайцово» про убийство крепостными жестокого хозяина-асессора или из главы «Чудово» про тонущую лодку и спящего начальника. Но тут же на контрасте надо что-то противоположное: например, из главы «Едрово» сравнение городских и сельских красавиц, чтобы посмеяться, чтобы «оживить». Или вот такие бесподобные моменты: «Я уснул весьма крепко и не просыпался долго. Возмущенные соки мыслию стремилися, мне спящу, к голове и, тревожа нежный состав моего мозга, возбудили в нем воображение…

Наконец, как то бывает, некоторое мозговое волокно, тронутое восходящими из внутренних сосудов тела парами, задрожало долее других на несколько времени, и вот что я грезил» . Во как могли писать. Сейчас бы мы сказали коротко и тускло: «Мне приснилось, что…» Кстати, стилизацию «под Радищева» можно попробовать сочинить?

— «Грифельная ода» и «На смерть князя Мещерского» Державина так и просятся в сравнение с началом гл. «Новгород». «Время с острым рядом зубов смеется вашему кичению» — «Вечности жерлом пожрется». Про одну и ту же «реку времен».

— Важная тема: связь с Пушкиным. «Вослед Радищеву восславил я свободу» — и ода «Вольность». Одно из ранних стихотворений — и итоговое. Значит, устойчивый интерес к Радищеву всю жизнь.

Пушкин написал о нем статью, удивлялся его смелости. Посмотреть на эту тему учебник Качурина, там Пушкин — центральная фигура года.

— Может быть, кстати, попросить оценить эту смелость Радищева, примерить на себя? Или прочесть «Путешествие…» глазами государыни? Интересное задание, некоторых «смотивирует»: пусть напишут на полях книги сами то, что они написали бы на месте Екатерины .

— «Блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель» — привет Гоголю: «Счастлив писатель и проч.». 7-я глава «Мертвых душ».

— Крепостное право — как о нем сегодня говорить, чтоб зацепляло? Это было давно и не про нас — на самом деле, не так уж и давно и — увы! — про нас. Потому что оно было в два раза дольше, чем его нет — и в психике оно сидит у нас прочно. Конечно, это страшный, зверский обычай , развращающий и хозяев, и рабов.

Крепостное право разрушает страну духовно и экономически . Сильнейший пафос освобождения, призыва к нему — подготавливает и «Деревню» Пушкина, и Некрасова. Униженные, оскорбленные, «мертвые в законе» обычные люди — очень уж современно звучащая тема.

— С темой крепостного права тесно смыкается вторая по важности тема: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Вообще стремление взглянуть на государственное устройство естественными глазами — мотив прозрения в главе «Спасская полесть». Такое устройство рождает царьков повсюду, любой начальник повторяет в миниатюре жестокосердого правителя из сна . Любопытно, что, разбираясь со столь важным для XVIII века понятием, как закон, Радищев ставит его выше государя — но при этом помнит и о такой вещи, как добродетель. Она, безусловно, выше закона. С одной стороны, «не дерзай никогда исполнять обычая в предосуждение закона» , с другой — «Но если бы закон, или государь, или бы какая-либо на земле власть подвизала тебя на неправду и нарушение добродетели, пребудь в оной неколебим».

Возможно ли нравственное устройство общества — или это утопия? Кстати, многие девятиклассники размышляют о политике, тут можно зацепить их через эту проблематику. А что, если сделать совместный урок с учителем обществоведения?

По крайней мере, поставить вопрос о современности радищевского текста.

— Есть блистательные цитаты, которые нужно сохранить для урока или каких-нибудь статей в газету «Литература». «Классические авторы нам все известны, но мы лучше знаем критические объяснения текстов, нежели то, что их доднесь делает приятными, что вечность для них уготовало» — это о необходимости медленного чтения, о вторичности «знаний о…» перед эстетическим переживанием. Привет всем нам, учителям литературы. «Тот, кто сам умеет что сделать, умеет заставить сделать и будет на погрешности снисходителен, зная все в исполнении трудности» — это я бы посвятил членам медальных комиссий: может быть, им стоит попробовать самим за шесть часов написать безупречное во всех смыслах сочинение? А вот это стоит вставить в стандарт, в раздел «Требования к учащимся»: «Прежде всего попечение мое было, да познаете ваш собственный, да умеете на оном изъяснять ваши мысли словесно и письменно, чтобы изъяснение сие было в вас непринужденно и поту на лице не производило» . Все лучше суконного чиновничьего языка.

Еще один пример — того, как тонко, точно и образно можно рассказать о поэтической фонетике: «Стих «во свет рабства тьму претвори». Он очень туг и труден на изречение ради частого повторения буквы Т и ради соития частого согласных букв: «бства тьму претв»… Иные почитали стих сей удачным, находя в негладкости стиха изобразительное выражение трудности самого действия» .

Здесь остановлюсь. Мне важно было не дать полный список всех записей, а поманить вас Радищевым и попутно показать способ работы с трудным литературным произведением при подготовке к уроку. Жанр «путевых методических заметок» бывает очень выигрышен: в результате мы получаем «строительные кирпичи», из которых будем возводить здание прямо на уроке . Такой подход имеет свои очевидные плюсы перед жестким конструированием урока дома и воспроизведением этой конструкции в классе.

Один из самых сильных плюсов: ваша личная творческая заинтересованность, которая чувствуется учениками и заряжает их, а также открытость подобной системы для новых элементов. Ведь вы будете обсуждать книгу со школьниками — вполне возможно, что ваши записи пополнятся их необычными наблюдениями. В заранее построенной конструкции их подчас бывает некуда втиснуть.

Конечно, такой подход труден, пугает своей непредсказуемостью. Такой подход методически сомнителен и вряд ли будет одобрен завучем, любящим сунуть нос в план урока. Но попробовать его стоит. Начните уже сейчас — с перечитывания Радищева. Впрочем, «если, читая, тебе захочется спать, то сложи книгу и усни.

Береги ее для бессонницы» . Автор не обидится — сам разрешил.