Нужен ли в наше время Салтыков-Щедрин?

Не делая обычного вступления, отвечаю на вопрос, поставленный в теме сочинения: нет сомнения, нужен.

Его называли в свое время «прокурором русской общественной жизни». «Я благоговею перед Салтыковым…» — говорил Т. Г. Шевченко. «Какая суровость! Какие глаза судьи! Какая за всем этим чувствуется особенная, твердая, подлинная доброта!

Это лицо подвижника» .

Мужественный, принципиальный, Салтыков всегда держался независимо по отношению к начальству, действовал смело и решительно. Ему удалось пресечь немало чиновничьих плутней, разоблачить и покарать не одного взяточника. Неоднократно вступался он за бесправных крестьян. «Я не дам в обиду мужика. Будет с него, господа…» Его прозвали «вице-Робеспьером».

К его титулу прокурора добавилось очень важное уточнение: «от врагов внутренних».

Пример честного служения своему народу — великое благо в любое, время, и особенно — в наше.

Однако Салтыков-Щедрин все больше убеждался в том, что деятельность чиновника, пусть даже честного и справедливого, не может привести к улучшению жизни при существующем общественном строе.

Преемственные связи соединяют Щедрина с Гоголем; благоговейное отношение к автору «Ревизора», «Мертвых душ» Щедрин сохранил до конца жизни. Это у Гоголя он научился создавать широкие обобщения, столь же емкие образы-типы. Мы помним, что за образами помещиков и чиновников губернского города у Гоголя встает вся Россия «мертвых душ».

Точно так же и за щедринскими органчиками и пескарями просматривались образы российских самодержцев и трусливых обывателей. Салтыков очень хорошо понимал, откуда возникает взяточничество, какими фактами жизни оно поддерживается, как оно могло бы быть истреблено. «Сквозь смех» в его сатире слышатся не просто слезы, а гнев, жгучая ненависть. И враги не могли это не чувствовать.

Ни один из русских писателей не подвергался таким цензурным гонениям, как Салтыков-Щедрин.

«Я — Эзоп и воспитанник цензурного ведомства», — говорил он о себе сам. Чтобы обойти цензурные препятствия, сатирик создает особый язык. Этот язык он называет «эзоповским», а манеру «рабьей», так как рождается она в обществе, где нет свободы слова. Нам все это очень понятно, даже терминология подходит. Хотя художественную правду нельзя сводить к правдоподобию.

И это великолепно видно в произведениях Щедрина. В его сатире появляются фантастические учреждения: «Министерство побед и одолений», «Департамент государственных умопомрачений»; фантастические должности: «чиновник для преступлений»; «чиновник для чтения в сердцах». Я думаю, что если «порыться» в наших нынешних названиях учреждений и должностей, то можно найти и похлеще.

Салтыков-Щедрин изобрел прозвища, слова-характеристики, которые сразу стали крылатыми и вполне приложимы к фактам нашей современной жизни: «пенкосниматели» , «головотяп», «карась-идеалист», «помпадуры» , Щедрин знал свою страну лучше кого бы то ни было. Знал ее и любил . «Нет опаснее человека, который равнодушен к судьбам родной страны», — утверждал он. Именно любовью к родине, я думаю, питается его сатира, его «серьезный и жесткий юмор».

На сомнения Щедрина о целесообразности своей деятельности И. С. Тургенев ответил так: «Кто возбуждает ненависть — тот возбуждает и любовь». Любовью к отчизне объяснялась ненависть Щедрина к тем, у кого «на языке — «государство», а в мыслях — пирог с казенной начинкой». Как современно звучат сегодня эти слова великого сатирика! Разве мало у нас людей, кто думает только о «пироге с казенной начинкой», хотя на словах печется о благе народа и государства!

Или еще вот такие слова Щедрина: «Кого ни послушаешь — все на что-то негодуют, жалуются, вопиют. А есть и такие, которые участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают: ну где же такое безобразие видано? Даже расхитители казенного имущества и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет».

Не правда ли, как будто написано о нашем времени?

А разве не узнаваемы сегодня многие из градоначальников города Глупова, история которого так блестяще описана Щедриным? Недаром писатель утверждал, что он не историю предает осмеянию, а известный Порядок вещей. Как колоритны все фигуры градоначальников: Брудастый, у которого в голове был некий органчик, воспроизводящий только два слова: «Не потерплю!» и «Разорю!»; Беневоленский, сочинивший знаменитый указ о «добропорядочном пирогов печении», где возбранялось печь пироги «из грязи, глины и строительных материалов»; наиболее страшный из всех — Угрюм-Бурчеев, взор которого был «совершенно свободный от мысли».

Фамилия этого последнего стала нарицательной.

Незадолго до смерти Салтыков-Щедрин задумал написать произведение под названием «Забытые слова». Слова эти — «отчизна», «совесть», «честь». Щедрин не успел осуществить свой замысел, но он всегда помнил эти слова и не уставал напоминать людям об идеалах, во имя которых он высмеивал и обличат.

Произведения великого сатирика напоминают и нам, живущим сегодня, об этих «забытых словах».